Том 2. Книга VI.

ГЛАВА I.

Бернар де Сен-Кристи, епископ Байонны, становится архиепископом Оша. – Виконты де Лабур. - Гастон, виконт Беарна, - Его деятельность, - Его подвиги в Испании. – Смерть Св. Бертрана, епископа Комменжа. – Смерть Бернара III, граф Комменжа. - Бернар IV, его сын, завладевает всем графством. - Сантюль, граф Бигорра. - Новые подвиги Гастона де Беарна, - Его смерть. - Вольности Беарна и Гаскони, предшествующие вольностям остальной Франции.


Небо избрало достойного его преемника в лице епископа Байонны, Бернара де Сен-Кристи[1]. Бернар принадлежал к дому д’Астарак, некоторые ветви которого владели одной из трех земель, носящих это имя в нашем департаменте, которая и перешла прелату. В своей молодости он простился с миром, и отвергая положение, которое ему обеспечивало его высокое происхождение, он оставил Гасконь и принял бенедиктинскую рясу в аббатстве Алет в Провансе, которое после было возведено в епископство. Но как часто бывает, чем больше мы пытаемся скрыться от людей, тем больше небу угодно обращать на нас их внимание. Предшественник Раймона, Гийом де Монто, не без сожаления видел, как удаляется из его епархии молодой сеньор, который обещал стать одним из ее украшений. При первой же возможности он призвал ревностного монаха и назначил его своим генеральным викарием. Именно в этом сане наша хроника впервые упоминает его имя. Не забывая о достоинстве монаха, Бернар сумел присоединить к нему ту мягкость и ту снисходительность, которые заставили его полюбить, и которые почти всегда обеспечивают добрым душам познание людей. Что касается его, то эти его достоинства были поддержаны и развиты наукой, очень редкой в ту эпоху, так как после мрака норманнских набегов лишь первые отблески зари начинали едва пробуждаться. XII век был еще слишком далек от завершения.

Имея столько заслуг, он не мог долго оставаться на втором плане. Церковь Байонны пустовала после Гийома, который сменил Раймона Молодого, и имя и деяния которого нам известно лишь благодаря почтенному священнику[2], великодушно оставившему нам плоды своих работ. Бесчисленные бедствия обрушились на нее, и ни активное усердие двух ее последних прелатов, ни довольно долгий срок их правления, не смогли окончательно заживить все ее раны. Это счастье было предназначено Бернару. Арсиус Рокка, предшественник Раймона, произвел расчет[3], который зафиксировал границы епархии. Бернар добился ратификации этих границ папой Пасхалием II в 1106 г. Долина Тез до Креста Карла Великого, долина Бэйгорр, долина Арбевю, долина Юрдаш, долина Бастан до середины перевала Белá, долина Лерина, Эрнани и Сен-Себастьян де Пюзик до Сен-Мари д’Акост и Сен-Фриана, образовывали епархию при Арсиусе. Пасхалий II добавил к этому церковь Сен-Мари-де-Мэй в Гипускоа.

Во время епископата Бернара, его кафедральный собор получил от Фортуньо Санчо[4], виконта де Лабура, половину города, от южных ворот и до тех, что ведут в порт. Тот же виконт и Санс-Гарси, его зять, позже добавили к этому десятину с порта и всей дорожной пошлины, и этими доходами капитул Байонны пользовался вплоть до последнего времени, что было подтверждено в 1694 и 1698 гг. двумя постановлениями Государственного совета.

Виконтский дом де Лабур оставил в истории только свое имя. Фортуньо Санчо[5] был первым, о ком мы хоть что-то знаем, и которого мы здесь уже упоминали, должно быть был тогда в весьма почтенном возрасте. У него было только двое детей. Рамир, его сын, постригся. Королева Торт (regina torta, хромая королева), его дочь, ставшая таким образом его наследницей, вышла замуж за Санса-Гарси и имела от него сына, названного Гарси, который наследовал после матери виконтство, и оставил от Урраки, своей жены, только сына Бертрана, немногим более известного, чем его предшественники.

Бернар управлял епархией Байонны уже 38 лет, когда единогласное желание его сограждан призвало его в Ош и возвело его на столичную кафедру. Столь долгое епископство не исчерпало ни его усердия, ни его сил, и на своем новом поприще он сумел явить деятельность, достойную своей молодости. Печально известный процесс между капитулом и монахами Сен-Орана все еще продолжался, и, следует признать, указания из Рима только подливали масла в огонь. Геласий II вынес решение в пользу монахов 8 декабря 1118 г.; а 15 апреля 1220[6] г. Каликст II, преемник Геласия, по просьбе Бернара, предоставляет капитулу полную и неограниченную свободу держать свое кладбище. Усиленный этим решением, к которому он сам и подтолкнул, архиепископ поспешил заново освятить выбранное место, и призвал на эту церемонию Гийома из Тарба, Бертрана из Конвенна, Журдена из Кузерана и Гийома из Лектура; но пока шла служба[7], монахи скинули свои клобуку, одели каски и кольчуги, и, сопровождаемые отрядом всадников и пеших, спешно проникли в город, захватили соседние с архиепископством дома, и разграбили и разгромили там все, что попало им под руки.

Окрыленные таким легким успехом, эти странные сыновья Св. Бенедикта устремляются к церкви и обрушивают на нее град стрел, одна из которых долетев до алтаря наносит смертельную рану, попав подмышку с левой стороны, пажу виконта де Латура, вторая падает у ног епископа Тарба, который служил мессу, а третья, выпущенная более кощунственной рукой, пронзает corporal (ткань, на которую ставятся чаша и другие сосуды для причастия. Прим. переводчика) на алтаре. Теснимые со всех сторон и вынужденные отступить, эти бешенные, напоследок пытаются поджечь церковь, тогда еще деревянную. Причина, вызвавшая столь насильственные действия, теперь утеряна навсегда. Каликст, несколько дней спустя, собрал в Тулузе Собор, который возглавил лично, и где присутствовали архиепископ и члены его совета. Предъявили corporal и пронзившую его стрелу. Но это не было необходимым, чтобы осудить монахов и подтвердить архиепископству благоприятное для него решение. Так закончилась, в числе прочих грустных эксцессов, эта 80-тилетняя борьба, самая длинная и самая позорная из всех, о которых сохранили воспоминание летописи нашего архиепископства.

На следующий после своего торжества год, Бернар собрал в Оше духовенство своей епархии, и пригласил также епископов, аббатов и главных сеньоров провинции. Он хотел в их присутствии освятить церковь, построенную еще Остендом, с такой пышностью, которая заставила бы забыть недавние события. Чтобы придать больше блеска церемонии, отовсюду, где они служили объектом поклонения верующих, были доставлены мощи Св. Серата, Св. Юлиана, Св. Доде, Св. Мавра, Св. Юстиниана, Св. Фри, Св. Люпера, Св. Острежизильда и Св. Сови[8]. Наплыв народа был огромен. Со всех сторон спешили поклониться святым реликвиям, и, по сообщениям прямых свидетелей, это перенесение сопровождалось многочисленными чудесами. Никогда еще, без сомнения, жители Оша не поражались более внушительной церемонией. Она состоялась 12 февраля 1121 г.

Не только эти набожные хлопоты занимали деятельность Бернара де Сен-Кристи. С кафедры Байонны он вблизи видел опасности, грозившие Арагону и Наварре со стороны мусульман Испании. Епископ неоднократно предоставлял Альфонсо Воителю помощь против неверных. Заняв столичную кафедру и приобретя, таким образом, больше могущества, он значительно увеличил свою помощь[9]. Даже, кажется, он лично водил свои подкрепления на полуостров, и, пренебрегая усталостью, не боялся подвергнуть свою жизнь опасности в боях.

Но никто не служил делу испанского государя так, как Гастон де Беарн. После клятвы в Диоссе широкая и беспощадная шпага героя Иерусалима обрушилась на Наварра[10], виконта Дакса, сына и наследника Раймона Арно. Наварр, человек жестокого и вспыльчивого нрава, омочил свои руки в крови Гарсии-Марра, своего кузена, столь же жестокого, как и его убийца, который сам убил на поединке одного из своих близких родственников. Оба убийства получили свое искупление согласно обычаям времени. Наварр передал собору Дакса Баноль, а его кузен половину десятины с Сен-Венсан-де-Салье. Но это искупление не спасло ни виконта Дакса, ни его жертву. Божественное правосудие, уже обрушившееся на Гарсию, теперь готовило мстителя за него, в лице Гастона; Наварр сам породил эту месть.

Постоянно беспокойный, он начал ссору с Арно, архидьяконом Дакса; он открыто напал на него, взял его в плен и заставил его заплатить выкуп в размере около 5 000 солей. Архидьякон был достаточно близок к виконту Беарна, который постарался отомстить за оскорбление, нанесенное его родственнику. Он собрал своих вассалов и в свою очередь атаковал виконта Дакса. Наварр мужественно защищался, борьба разгорелась и скоро всколыхнула всю Гасконь. Но военная удача была на стороне Гастона. В последнем бою он разгромил своего врага и лично убил его; он завоевал в этот момент все виконтство, которое, тем не менее, не замедлил возвратить детям Наварра. Только земли Микст и Остабат осталась в его руках[11]. Во всяком случае, только их мы видим присоединенными к Беарну в эту эпоху; а чтобы их охранять, он велел построить крепость, которую назвал Монжискар, видимо, в память об Апулии, через которую он когда-то проследовал, и в честь знаменитого Робера Гискара. В то же самое время, чтобы заставить уважать свое могущество, он окружил крепостями Морлá. После этой победы, летописи Беарна молчат о подвигах Гастона, но это молчание щедро компенсировано испанской хроникой. Мы сократим ее длинные рассказы.

В 1114 г. Альфонсо Воитель, задумав осадить Сарагосу, обратился к гасконским сеньорам. Гастон де Беарн, граф Комменжа, Сантюль, граф Бигорра, Пьер, виконт Гаваре, епископ Лескара, Оже де Мирамон, Арно, виконт Лаведана, который женился по ту сторону Пиренеев на донне Ориа, графине Пайя, откликнулись на его зов[12]. Ротру, граф дю Перш, привел туда многочисленные французские отряды. Несмотря на столь значительные силы, этот первый поход ограничился взятием Туделы, внутренние раздоры вынудили Альфонсо отложить его предприятие. В 1118 г. он вновь призвал Гастона[13], который собрал значительную армию, состоящую из его вассалов и соседних сеньоров, и перешел с нею Пиренеи. Он торопился к 15 мая встать лагерем около Эйерба, но по дороге взял приступом город Альмодевар, который хоть и был хорошо укреплен и защищен многочисленным гарнизоном, не смог устоять перед его шпагой.

Этот успех и резня, которая за ним последовала, привели в такой ужас тех, кто нес охрану по соседству, что они бежали, оставив округу без защиты. Гастон, став хозяином положения, беспрепятственно переправился через Эбро и двинулся на Сарагосу, которую осадил со всех сторон. За неделю саперных работ, он снес[14] пригороды и все наружные строения вплоть до стен города. Альфонсо, узнав о его успехах, поспешил к нему присоединиться. Армия мавров попыталась снять осаду, но видя умелое и разумное расположение осаждающих, они не осмелились ничего предпринять и ночью ушли. Вскоре, 10 октября, вторая армия, собрав значительные силы, атаковала христианские линии, но была полностью разбита. На поле битвы остался сын Мирамолина и бóльшая часть его солдат. Через неделю после этого поражения, осажденные открыли свои ворота победителю.

Альфонсо, чтобы вознаградить виконта де Беарна, дал ему титул первого ricombre, или пэра Арагона, и сеньорию Сарагоса[15]. Правда, эта сеньория включала в себя всего лишь квартал, заселенный христианами и ограничивалась приходом старинной и знаменитой церкви Нотр-Дам дель Пилар. Поощренный этими милостями, Гастон все более и более сближался с Альфонсо, и сопровождал его во всех его походах. Таррагона, Каталайу (старинный Бильбилис) и Даррока пали под их ударами. Эта последнее место так и не оправилось после кровавого сражения, где виконт де Беарн покрыл себя новой славой[16].

Когда пришло время отдыха, король Кастилии пересек горы, но не для того, как утверждает Зурита, чтобы упрочить свой триумф или предъявить свои претензии, а только чтобы посетить Гастона и страну, давшую ему в помощь столько бойцов. Он явился (май 1122) в город Морлá[17], тогдашнюю резиденцию виконтов Беарна. Сантюль II, граф Бигорра, единоутробный брат Гастона и его соратник по оружию, также пришел туда и принес оммаж Альфонсо. Он признал, что держит от него графство Бигорр и все то, что мог бы приобрести впоследствии[18]. За это он получил от короля Испании город Родес около Салона, половину города Таррагона с ее зависимостями и пенсию в 2 000 хаккских солей. Также ему был обещан город Альбаразин, когда он будет отвоеван у мавров, и некоторые другие привилегии.

С началом весны, возобновилась война в Испании. Гастон принял в ней самое активное участие; но прежде, чем покинуть Морлá, понимая, какие опасности его поджидают, он решил получить расположение неба. Он возвратил[19] приорству Сен-Фуа земли городка Сен-Николá с улицей, которую он там построил, и налогами, собираемыми им с его жителей. Успокоив, таким образом, свою душу, он присоединился к Альфонсо и сражался рядом с ним в королевствах Валенсии и Гранады и в Андалусии. Наконец, они вместе двинулись на захват Кордовы, сердца мусульманской Испании. Десять мавританских королей поспешили на ее защиту, и присоединили свои знамена к знаменам короля Кордовы. Христианам было навязано сражение, которые те приняли с радостью, и одержали победу, более полную, чем предыдущие. После этого дня, где он поддержал свою репутацию высокого мужества[20], виконт Беарна, видимо, еще несколько лет провел в Испании, либо в своем владении – Сарагосе, либо при дворе Альфонсо. Мы видим его все это время, как он присутствует на заседании королевского совета, или как он раздает щедрые дарения.

Он еще не вернулся в свое государство, когда архиепископ Оша, Бернар де Сен-Кристи, закончил свою долгую карьеру. Он умер в 1126 г. в ореоле святости, и был похоронен в церкви Сен-Мари, около алтаря, который благословили его достойные руки. Если верить картулярию Оша[21], чудеса, явленные на его могиле, свидетельствуют, что память о нем дорога как Богу, так и людям.

Религия только что понесла еще одну утрату. Св. Бертран управлял Комменжем уже 40 лет. Во время пастырского объезда епархии, его настигла жестокая лихорадка, которая вынудила его как можно скорее возвратиться в свой епископский город. Болезнь усиливалась, и скоро не осталось никакой надежды. Но чем ближе был его последний вздох, тем сильнее были его рвение, его набожность и, главным образом, его доверие к Марии. Он велел канониками перенести себя к подножью алтаря Девы, покровительницы своего собора[22], и умер там на их руках, дав своему духовенству свое последнее благословение. Это произошло 16 октября 1123 или 1124 г. Чудеса, которые отметили его жизнь, продолжились и после его смерти. Они были описаны современным автором, родившимся в Комменже и жившем в епархии Оша. Мы приводим только те, которые соответствуют обычаям эпохи.

Некий человек, известный своей святостью, был брошен рыцарем в подземелье башни и прикован цепями к деревянной стене. Скоро его стали одолевать паразиты. Забытый всеми в своих страданиях, он взмолил о помощи Св. Бертрана, которого почитал как блаженного. Паразиты тотчас же исчезли, а несколько дней спустя, святой, явившись ему, вызволил его из тюрьмы. Некий человек по имени Арно, заключенный в замок Кампан, и трое несчастных детей, брошенных рыцарем в карцер, были освобождены таким же образом. Рыцарь по имени Пьер заключил некоего человека в тюрьму и заковал его в цепи. Усугубив жестокость богохульством, он заявил узнику, что Св. Бертран, будучи всемогущим, может разбить его оковы, если обратиться к нему с молитвой. Когда несчастный пленник это сделал, святой явился, снял его цепи, и вывел его из тюрьмы. Этот человек поспешил к могиле своего освободителя и оповестил всех о чуде.

Старинная легенда[23] рассказывает еще о следующем факте, истинность которого мы не гарантируем. В бытность Бертрана папским нунцием, жители долины Азен обидели некоторых из своих соседей. Узнав об этом, святой направился к обидчикам, что бы убедить их возместить ущерб. Но не только голос его не был услышан, а даже, пока он произносил проповедь, грубость жителей прихода Азен дошла до того, что они отрезали хвост мулу, на котором он сидел. Бертран, вынужденный оставить долину, наложил на нее интердикт. Тотчас же деревья утратили свои цветы и плоды, земля перестала плодоносить, женщины и самки животных стали бесплодными. Бедствие длилось пять лет. Сломленные своим несчастьем, виновные принесли Св. Бертрану свои извинения и обязались ежегодно приносить в дар церкви Комменжа масло, которое делали в долине на неделю Вознесения. Во всяком случае это подношение продолжалось до 1790 г.

Память о Бертране свято хранится в долине Барусс. Там всем показывают скалу, которая, отколовшись от основания, перегородила дорогу, и которую голос святого заставил отступить, чтобы освободить проход путникам. В нефе собора вывешен скелет то ли ящерицы, то ли крокодила, от которого, как уверяют, святой освободил страну. Это чудовище, крики которого походили на плач ребенка, выбрало, как говорят, местом своего обитания квартал, именуемый Лаба, и пожирало всех, кого жалость или любопытство заставляли приблизиться к его логову. Св. Бертран вывел его, как ягненка, на площадь города, где оно немедленно сдохло. В ризнице хранится рожок святого, его пастырское кольцо, его перчатки, сандалии и митра из великолепной золотой парчи.

Следует полагать, что именно папа Александр III, занявший престол Св. Петра в 1159 г., объявил о его святости. Некролог Сазе-Дье недвусмысленно говорит, что Гийом д'Андофиель, архиепископ Оша и его племянник, добился его канонизации, eum fecit canonisari. Климент, которому беспричинно приписывают эту канонизацию, лишь вынул тело из земли. Оно покоится в серебренной раке, купленной в 1748 г. на щедроты духовенства Комменжа. Голова, сохранившая почти все зубы, находится в серебренном бюсте, украшенном пастырским крестом Монсеньора Бартелеми Донадье, умершего в ореоле святости в начале XVII века. Этот бюст носят по городу во время некоторых общих процессий. Рака украшает только открытие и закрытие юбилеев Св. Бертрана. Некий бенефициант из Комменжа вырвал несколько зубов своего патрона, капитул не простил ему столь преувеличенной набожности, и приговорил его к публичной порке[24]; что и было выполнено без всякой жалости. Ни одно имя в наших Пиренеях не популярно так, как имя Св. Бертрана; и все-таки нельзя не отметить тот странный факт, что ему не посвящена ни одна церковь не только в епархии, славой которой он так долго был, но и во всей Гаскони.

Бернар III, граф Комменжа, сошел в могилу раньше своего первого пастыря. Он умер около 1120 г. и оставил несколько детей под опекой Фортанера, своего брата. Бернар IV[25], один из них, вскоре объединил в своих руках части так долго разрозненной страны; это подтверждает и то, что Фортанер и все его остальные племянники умерли, не оставив детей. Он единственный владел графством в 1130 г. Ненависть, которая разделила его семью с домом Бигорра наиболее ярко вспыхнула при одном из его родственников, и вероятнее всего при его отце. По его подстрекательству Санс Гарси д’Ор отказался принести оммаж Сантюлю, графу Бигорра, несмотря на то, что Одон, отец Гарси, приносил его отцу графа. Сентюль силой заставил своего вассала признавать его законы. Арно Лодик[26], родственник мятежника и граф де Комменж, которые со всем пылом приняли участие в ссоре, были так недовольны таким исходом, что вооружили своих вассалов и вызвали Гарси на бой. Но когда Сантюль поспешил на помощь, они не осмелились начинать боевые действия. Лодик предъявил свои права графу Бигорра, и суд графа принял решение о судебном поединке между Сансом Гарси и Лодиком. Но тот, несмотря на то, что сам затеял процесс, отклонил это решение, оставил графу заложников, которых он предоставил, и всеми силами обрушился на противника, которого прогнал из долины Ларбус. Сантюль, чтобы компенсировать Гарси, велел построить замок Лобепен, который ему и передал; но несмотря на этот подарок, Гарси поспешил помириться со своим кузеном. Граф, узнав об этом, потребовал, что бы ему вернули его замок. Сеньор д’Ор, не спеша повиноваться, отправился в Бигорр с Раймоном д'Аспеком, вновь принес клятву верности и добился того, что бы замок остался в его руках, однако ему все-таки пришлось предоставить двенадцать заложников и пообещать вернуть замок по первому же слову графа, независимо от того, сказано оно будут в гневе или нет, irato vel non irato.

Гарси, как и большинство сеньоров той эпохи, был непостоянен и легкомысленен. Через несколько дней он договорился с графом Комменжа, открытым врагом Сантюля, и ушел на его земли. Граф Бигорра потребовал от епископа и графа Комменжа обязать Гарси вернуть ему его замок. Епископ не захотел использовать авторитет церкви, а граф взял виновного под свою защиту. Ссора разгорелась с новой силой, и дело дошло до оружия. Гастон де Беарн, возвратившись в то время из Испании, выступил на стороне своего брата и послал ему помощь под командованием Санса Парра д’Олтиа, рыцаря из долины Аспе. Этот командир опустошил Комменж[27], и, приблизившись к городу, захватил стадо, принадлежащее епископу. Св. Бертран, так как это был он, лично отправился требовать возвращения животных, но Парра ответил, что сделал только то, что ему дозволялось правом войны, и, согласно ему, он может возвратить стадо только если ему за это заплатят по справедливой цене. Святой настаивал и уверял командира от имени Бога, что тот будет вознагражден за свое великодушие его милостью. Ореол святости, который окружал прелата, придавал вес его словам; Парра дал себя уговорить и вернул скот.

Нам неизвестны, и нашим читателям не стоит этому удивятся, остальные эпизоды этой войны. Известно лишь, что оба графа, явившись ко двору Арагона, застали там Лодика, который стал вассалом короля, и Санса Гарси, который, увидев их, стал умолять государя предоставить ему защиту от Сантюля. Альфонсо, в ответ на жалобы последнего, назначил судебный поединок, и постановил, что, если при этом будет доказана виновность Гарси, он будет выдан головой, то есть его жизнь и его честь будут полном распоряжении разгневанного сюзерена. Сеньор д’Ор не осмелился рисковать. Он предпочел подчиниться, вернул замок, принес оммаж и предоставил заложников для бóльшей уверенности, что будет служить Сантюлю против всех. Но эта новая клятва была не крепче остальных. Когда Сантюль оказался в плену, уж не знаем ни на какой войне, ни по какому случаю, Гарси не оказал ему никакой помощи; но зато, когда граф вернул свою свободу, он повторил свои протесты в присутствии[28] Арно де Лаведана, Оже дез Англе, Одона де Бенака, Фортанера д’Асте, Рамона д’Эльвилара, или, скорее, де Вьелá. Одон д’Ор, сын Гарси, примерно в то же самое время принес оммаж за все свои земли.

Брат Сантюля де Бигорра, Гастона де Беарн, отметил свое возвращение из Испании богоугодным делом. 6 апреля 1117 г., совместно с Талезой, своей женой, и Сентюлем, своим сыном, он построил монастырь в Собаладе[29], в епархии Лескара, и передал его цистерианцам. Он даровал ему местность Собалад, в то время обширный лес, как это видно из названия (de sylvâ latâ), и добавил к этому сто солей ренты, тридцать gourbillons, то есть сто пятьдесят мер соли, которую следовало брать в Салье, и шестьдесят бочек сидра, собираемого со всех его земель. Ги де Ло, епископ Лескара, Фортанер д’Эско, Гарси де Монан и многие другие сеньоры подписали это дарение вместе с виконтом. Несмотря на подпись епископа, капитул Лескара хотел воспротивиться, но быстро пошли на попятную, когда новый монастырь пообещал предоставить фунт фимиама собору и соблюдать особую подчиненность прелату.

Несколько дней спустя, Гастон вновь отправился на Полуостров, оставив управление своим государством Сантюлю, своему сыну, и уводя[30] под своими знаменами большой отряд воинов, рожденных по соседству с Пиренеями. Взятие Молины – это все, что нам известно об этой кампании. В 1130 г. Альфонсо, совершенно непонятно по какому поводу, начал осаду Байонны. Martinès[31] рассказывает, что его сопровождали графы Беарна и Бигорра, но слишком маловероятно, что бы первый из них мог находиться в рядах испанской армии. Более достоверным нам кажется Ferreras. Он утверждает, что, в то время, как Альфонсо осаждал Байонну, Гастон и епископ Уески, защищали государство от сарацинов Лериды, Тортозы и Валенсии, которые хотели воспользоваться отсутствием государя и нарушить границы. При виде врага, оба военачальника, послушные лишь голосу своего мужества, несмотря на неравенство сил, приняли предложенное сражение, где оба погибли, совершив немало подвигов; полагаем даже, что измена или хитрость помогли триумфу неверных[32]. Так погиб герой Иерусалима, как, без сомнения, он желал бы умереть, по крайней мере, такая смерть всегда считалась достойной, особенно в XII веке, времени борьбы с врагами веры. Его тело, перевезенное в Сарагосу, было погребено в церкви Нотр-Дам дель Пилар, и говорят, что в сокровищнице этой церкви до сих пор хранятся шпоры и боевой рог мужественного рыцаря.

Он умер в 1130 г.; хартия его сына указывает этот год. От Талезы, единственной дочери и наследницы виконта де Монтанера, у него было пять сыновей, из которых выжил только последний, Сантюль, и дочь по имени Гискарда. Его набожность ровнялась его мужеству. Нет числа его благодеяниям в пользу церкви. Обычно ему приписываем славу строительства монастыря Сен-Кристин[33] на вершине горы, разделяющей Францию и Арагон, вероятно потому, что он ее восстановил. Долго стоял Сен-Бернар в Пиренеях, предназначенный давать убежище паломникам, купцам, земледельцам, беднякам, сбившимся с пути в снегах или из-за бури. Согласно старинной легенде, слишком прекрасной, чтобы верить ей полностью, это сооружение находится не совсем там, где его первоначально собирались строить. Голубь[34], несущий крест в своем клюве, как-то утром уселся на самшите. Рабочие сбежались посмотреть на него, но он отлетел на некоторое расстояние, а когда они подошли ближе, отлетел еще, потом еще, и так он довел их до места, где он уронил крест, и которое они посчитали предназначенным небом для строительства там церкви. Они перенесли туда материалы и вырезали на алтаре белого голубя с крестом в клюве. Это стало гербом монастыря. Еще Гастон построил на перевале через Пиренеи в долине Оссо, в трех лье от Сен-Кристин больницу Габá. Гийом, приор этого монастыря и епископ Памплуны, сам родом из Беарна, прислал туда монахов из своей обители, а Гастон предоставил им ренты и необходимые прерогативы. Епископ Олерона, Арно де Ба, разрешил построить в Габá часовню, благословил алтарь и позволили тем, кто там жил, организовать там кладбище. Некоторое время спустя, клирики Сен-Кристин приобрели у Брена и Оже де Бидузов и у Бернара де Нэя, большой участок земли, называемый Нэй, посреди которого некогда возвышался поселок, теперь полностью разрушенный и уничтоженный. Они заплатили за него триста солей и лошадь. Бернару де Нэю, желавшему позже хитростью задержать крестьянина, они добавили триста морласких солей. За этим конфликтом, последовал другой, более значительный, с капитулом Лескара, из-за земли ла Поз, последовательно переданной сначала капитулу, а потом монастырю. Соглашение, которое было заключено, позволило им построить церковь в Нэе[35]; таково происхождение города, который теперь носит это имя, и которое получил свое развитие только при графине Маргарите, вдове Роже Бернара, графа де Фуа. Соглашение было подписано при участии Гастона, в присутствии его двора, где упоминаются Одон де Каделон, Р. Гарсия де Гавастон, Асьё де Навайль, Гарсия де Мьёссан, Г. Одон д’Андуэн, Р.-А. де Жердерез, Бернар де Коараз, Бернар и Фортанер д’Эпуей, Готье де Мейон, Одон д’Анги, Сикар д’Асса и Раймон де Бидано.

Гастон за свою длинную и блестящую жизнь увеличил земли Беарна, виконтствами Монтанер и Суль. Талеза, его жена, принесла ему первое. Второе он завоевал оружием, но неизвестны ни время, ни причины, ни подробности этого завоевания. Набожный христианин, храбрый рыцарь, ему не хватало последней детали в его венце, и чтобы его слава была полной, Гастон сумел ее добавить. Он предоставил вольности Морла и Олерону, самые старинные из всех, которые нам известны. В первые дни своего правления, он подтвердил fors или обычаи Беарна, который объединяли предшествующие, происхождение которых теряется во мраке времен. Верховный суд, собравшийся в 1240 г., заявил, что различные племена Беарна собрались в единое целое под покровительством единого for.

Не считая Италии, наша Гасконь обогнала остальную Европу на пути свободы. Возможно, она никогда окончательно не забывала форм римского правления, или, по крайней мере, воспоминание о них быстро пробудились. Задолго до того, как северные провинции, потрясая тяжелыми цепями, в которые их заковал топор варваров, издали, наконец, первый благородный клич свободы, Беарн, Бигорр и, без сомнения, остальные наши великие сеньории были уже свободны. Главным образом Бигорр, имевший писанное право. Едва Бернар III, младший брат Гастона, сменил свою мать Беатриссу, как Гийом, епископ Тарба[36], Грегуар, аббат Сен-Пе, Пьер, аббат Сен-Совена, Гийом, приор Сен-Лизье, Арно, виконт Лаведана и весь двор Бигорра попросил установить кутюмы страны в том виде, как они были упорядочены Бернаром II, его предком[37]. Молодой сеньор велел собрать тех, кто жил при старом графе; имена этих стариков сохранились; это были: Раймон-Гийом де Семеак, Раймон-Гийом д'Азерейш, Гарсия-Донат д'Орбеак и Арно-Анер де Монтанер. Их показания Бернар III объединил в сорок три статьи. Дворянство, духовенство, третье сословие, все участвовали в составлении кутюмов, которые сохранились до нашего времени, и которые содержат весьма ценные подробности. Не решаясь привести их целиком, из-за их длины, мы позволим себе кратко упомянуть основные постановления. Мы заимствовали их из работы г-на Фаже де Бора[38]; мы не смогли бы выбрать лучшего наставника, когда речь идет о законодательстве Гаскони.

Статья 1. После принесения графом присяги, все рыцари должны принести ему клятву верности и дать ему залог, если он того потребует. Каждый из жителей долин, будь то рыцарь, пехотинец или разночинец, должен принести такую же клятву лично, или через представителя.

Статья 2. Никто не может возвести укрепление без одобрения графа. Если укрепление существует, никто не может обложить его камнем без разрешения графа. В случае нарушения, укрепление будет разрушено или передано графу. Укрепления, построенные с его согласия, один раз в год будут предоставлены сеньору, независимо от того, спокоен ли он, или в гневе; но сеньор не сможет их оставить за собой, не нарушив территориальный закон.

Статья 3. Домены, проданные во время малолетства графа, или для покрытия военных расходов, будут возвращены графу по первому запросу.

Статья 4. Если кто потерпит от графа незаконную обиду или наказание, он должен обратится вначале к графу через его обычных секретарей. Если он не добьется справедливости, он должен обратиться к дворянам страны, которые дважды доложат графу. Если и это средство не принесет успеха, он должен подать жалобу в суд страны, обосновать свои претензии и дожидаться истечения сорока дней. После этого срока, если он не получит никакого удовлетворения, он сможет уйти из страны. Если он возвратится впоследствии, заключив мир, граф должен простить ему ущерб, который он причинит в отмщение за отказ в правосудии, и все его владения будут ему возвращены.

Статья 5. Вольности, свободы, охранение и мир будут сохранены в монастырях, так же как и в приходских церквях в определенных границах. Изобличенные воры должны быть арестованы, несмотря на право убежища. Монастыри, если они приобретают аллод, обязаны предоставлять вооруженного человека для военного службы. Мир будет всегда соблюдаться по отношению к клирикам, монахам, путникам, дамам и их свите. Если кто укроется при даме, он должен лично возместить ущерб.

Статья 6. Мир всегда соблюдается по отношению к сельским жителям, и ни его быки, ни его земледельческие орудия, никогда не могут быть отобраны. Если кто окажется заложником своего сеньора, никто никогда не вправе заставить его выплачивать более того, что он сам должен своему сеньору.

Статья 7. Граф будет иметь право требовать от свободных людей три повинности в год, провиант, курицу на Рождестве, ягненка к Пасхе. Сельские жители, подчиненные цензу, так же как и свободные люди будут обязаны следовать за графом на войну только в случае вторжения и для защиты страны; жители долин будут обязаны следовать за графом в законных походах.

Статья 8. Если свободный человек потерпит от своего непосредственного сеньора незаконную обиду или наказание, он должен просить у него правосудия; а через двадцать дней после отказа он сможет, под защитой графа, выбрать себе сеньора, которого захочет. Если некий свободный человек, после смерти своего сеньора, оставит сеньорию, он будет обязан выбрать сеньора в течении трех недель. Если он не сделает выбор за указанный срок, любой рыцарь, кем бы он не был, может обратиться в графский суд и разоблачить его. Граф припишет свободного человека одному из своих рыцарей, который станет законным сеньором этого человека, а доносчик получит пять солей. Запрещено приобретать аллод, вольности которого не известна. Любое расследование, стремящееся к тому, чтобы установить эти вольности, запрещено. В случае нарушения, покупатель будет обязан службой по отношению к графу.

Статья 9. Если кто нарушит мир и отклонит полюбовное соглашение, следует вначале обратиться к сеньору виновного, а если не получат от него справедливости, следует открыто ходатайствовать к графу. В Бигорре не может быть никакого иностранного заступника. Если некоторый житель Бигорра владеет вотчиной вне графства, то остальные жители Бигорра соблюдают с ним мир.

Статья 10. Запрещается ловить рыбу, охотиться, иметь ловчих птиц, и т.д. и т.д., и держать таверну всем, кроме монастырей и рыцарей, служащих в армии, и присутствующих в суде и при дворе. Из всех, кто записан рыцарем, это относится только к тем, кто служит государству в армии, в суде и при дворе.

Статья 11. Только граф имеет право собирать армии и организовывать походы. Штрафы, превышающие пять солей принадлежат ему, и одному ему дано право вынесения смертного приговора, даже на землях своих баронов. Конфискации владений быть не должно ни по какому поводу, и т.д. и т.д.

Таковы старинные кутюмы Бигорра; бóльшая часть этих статей повторена в for Беарна, и права правителя определены там почти таким же образом. Чисто бигоррским здесь является положение о том, что свободным лицам вменено в обязанность выбирать сеньора, и положение об аллодах. Они показывают нам, по какому принципу сеньоры классифицировали владения и людей при феодальном строе.

Не менее значительным является положение о гарантии полной безопасности земледельцам, путникам, духовным лицам и женщинам. Здесь мы с удовольствием слышим голос гуманности в защиту слабых. Еще более деликатное чувство продиктовало тот закон, который позволяет виновному укрыться около женщины, и который дает этому виду убежища привилегию храма. Германцы верили что в женщинах присутствует божественное начало. Не на этом ли религиозном почитании основано положение, принятое в Бигорре, или его следует приписать духу рыцарства?



[1] Gallia Christiana, Dom Brugelles, M. d'Aignan.

[2] L'abbé Menjoulet.

[3] Manuscrit de Bayonne.

[4] Manuscrit de Bayonne et Gallia Christiana, instrumenta.

[5] Oihénart, стр. 514.

[6] Явная опечатка. Речь, конечно же идет о 1120 годе. Понтификат папы Каликста II продолжался с 1119 по 1124 гг. (Прим. переводчика)

[7] Carlulaire d'Auch, Dom Brugelles, M. d'Aignan.

[8] Cartulaire d'Auch. Dom Brugelles, Preuves, стр. 30. M. d'Ai­gnan.

[9] Там же.

[10] Oihéinart, l'Art de vérifier les dates, Marca, стр. 400.

[11] Marca, кн. 5, гл. 15.

[12] Surita, кн. 1, гл. 41. Marca, кн. 5, гл. 18.

[13] Surita, кн. 1, Annales, гл. 44. Marca.

[14] Surita. Marca, стр. 410.

[15] Там же.

[16] Surita, Marca, Briz Martinez, Ordine Vital.

[17] Surita, Marca, стр. 417.

[18] Surita, гл. 46, Marca, Manuscrit du Séminaire d'Auch.

[19] Charte de Morlas, Marca.

[20] Surita, гл. 47.

[21] См. Dom Brugelles и M. d'Aignan.

[22] См. manuscrite de St-Bertrand, Bibliothèque du Séminaire.

[23] Vie manuscrite; Manuscrit sur le Bigorre, Marca.

[24] Vie manuscrite de St-Bertrand; эта рукопись достойна увидеть свет.

[25] Генеалогия графов Комменжа полна неясностей. Les Grands Officiers de la couronne, l'Art de vérifier les dates и dom Vaissette не согласны друг с другом ни о имени, ни о ранге этих сеньоров. Мы приняли сторону dom Vaissette. Историк Лангедока более ясно и правдоподобно отразил этот хаос, чем его ученые коллеги.

[26] Manuscrit du Séminaire d'Auch, Marca, стр. 816.

[27] Vie manuscrite de St-Bertrand.

[28] Manuscrit du Séminaire d'Auch.

[29] Chartes, Silva Lata, Marca, стр. 411.

[30] Surita, Garibay.

[31] Кн. 5.

[32] Marca, кн. 5, гл. 23.

[33] Marca, гл. 24.

[34] Charte de Gabas, Marca, 428 и 429.

[35] Marca, кн. 5, гл. 24.

[36] Marca, кн. 9, гл. 6. Manuscrit du Séminaire d'Auch.

[37] См. Примечание 92 в конце тома.

[38] Histoire du Béarn.

Hosted by uCoz