Том 2. Книга VI.

ГЛАВА IV.

Основание Мон-де-Марсана. – Замок Вик-Бигорр. – Пьер, виконт Беарна. – Епископы Олерона, – Дакса. – Смерть Пьера, виконта де Беарна. – Гастон, его сын. – Смерть Пьера, графа де Бигорра. – Сантюль, его сын. – Епископы Байонны. – Архиепископ Оша проводит с Бернаром, графом д'Арманьяком раздел города. – Епископы Базá. – Жеро де Лабарт, архиепископ Оша. – Насилия графа д'Арманьяка и его сына.


В 1141 г., когда был вновь отстроен Симорр, возвысились стены Мон-де-Марсана. Пьер, граф де Бигорр, сеньор виконтства Марсан, обратился к жителям Сен-Женье и Сен-Пьера, сообщив им о намерении построить замок, и предложил им заселить его первыми, обещая им льготы и свое покровительство. Жители ответили, что у них уже есть сеньор, аббат Сен-Севера, и что они не могут перебраться в другое место без его разрешения. Тогда граф Пьер обратился к аббату Сен-Севера и попросил его позволить жителям Сен-Женье обосноваться в его замке, расположенном вне прихода Сен-Пьера, который принадлежал монастырю. Он обязался предоставить ему в новом городе, помимо церкви, дом, свободный от любого ценза, и столько же власти, сколько у него это было вне города. Аббат вначале ответил, что он слишком много потеряет, потому что он взимал в Сен-Женье по шесть денье с огня, владел в нем правом правосудия и некоторыми другими преимуществами. Но, наконец он уступил пожеланиям жителей и позволил графу пригласить к себе его вассалов, при условии что он сохранит на них все права, которыми он пользовался в Сен-Женье. Пьер удовлетворил все его требования и подтвердил ему свое обещание клятвой перед алтарем Св. Петра, подтвержденной всеми будущими жителями замка.

Бонном, епископ Эра, и его капитул выразили протест. Прелат посчитал себя задетым этим соглашением и заявил, что любая вновь построенная приходская церковь принадлежит епископу. Раздражение скоро перешло в нескрываемую неприязнь, за которой последовала открытая война. Аббат и епископ предстали перед архиепископом Оша и епископами Гаскони в Перкье и на соборе в Ногаро. Священники нашли лжесвидетеля, который обвинил аббата в некоторых правонарушениях, но Отцы собора не поверили его показаниям, потому что они противоречили другим свидетельствам. Много позже обе стороны пришли к согласию. Аббат дал епископу и церкви Эра сто тридцать морласских солей, а епископ и его капитул оставили аббату и его монастырю все то, что они могли потребовать от новой церкви. Виталь де Сен-Жермье, архидьякон Марсана, Виталь де ла Бушейр, архидьякон Тюрсана, Гарсия Дюфур, пономарь и некоторые другие подписали вместе с епископом соглашение, дата которого не определена.

На следующий год, Пьер и Беатрисса, его жена, помогли перенести аббатство Эскаль-Дьё на берега Арро. Это аббатство было одним из самых плодотворных порождений Ситó, так как оно породило в епархиях Оди, Буйá и Флоран, и по ту сторону Пиренеев множество монастырей, и все великие рыцарские ордена Испании признавали его приоритет; это аббатство появилось в 1136 г. Фортон де Вик, его учредитель, построил его в Кап-а-Дур; но Бернар, его первый аббат, находя место слишком не благоприятным, обратился к графу и графини Бигорра[1], и с их помощью перенес свою обитель в ущелье, полное тени, свежести и зелени, где все еще видны его стены. Пьер и Беатрисса взяли ее под свою защиту, сделали ему несколько пожертвований, и одобрили тех, кто последовал примеру сеньоры. Это перенесение и, особенно, защита и эта щедрость, вознесли Эскаль-Дьё (scala Dei, лестница Бога) на такую ступень великолепия, на которую никто и не надеялся при его начале.

Вскоре Пьер отправился через Пиренеи. В 1143 г. мы встречаем его при дворе короля Арагона. Вместе с графом де Комменжем он подписал привилегии, которые этот государь дал тамплиерам. По возвращению, ему пришлось защищаться от Раймона Гарси, виконта де Лаведана. Этот сеньор женился на Корнелии[2], единственной дочери Арно де Барбазана, которая принесла ему в приданое мальчиков, девочек, а затем и всех людей отца, то есть она была назначена его единственной и общей наследницей. Гийом Арно де Барбазан, двоюродный брат Корнелии, был очень недоволен тем, что все это богатое наследство ускользает от него, он велел убить отца, объявил войну дочери, и вооруженным путем лишил ее всех ее владений. Когда граф Пьер вмешался в эту ссору, Гийом Арно оставил за собой шесть casaux или земель, половину endomenjadure в Маркерье и шесть caveries[3]. Он отказался от остального, и чтобы его отказ был более действенным, он отдал в залог Анера Санса дез Англе и Испара д’Асте. Это урегулирование не удовлетворило виконта де Лаведана. Он объявил об этом графу де Бигорру, обвиняя его в благоприят­ство­вании своему врагу. Когда Пьер вскоре появился в Лаведане, Раймон Гарси с оружием в руках напал на него и попытался его убить или, по крайней мере, захватить его в плен. Граф, бежав от опасности, собрал свои войска и двинулся на осаду вероломного вассала в его замке Барбазан, и начал атаку со всем жаром крепко оскорбленного сюзерена. Но сеньорам страны, через которую ему предстояло проследовать, удалось успокоить графа и принять обещание Раймона Гарси передавать ему все его замки три раза год, независимо от того, будет ли оплата, или нет, и в гневе ли будет сюзерен, или нет.

Близость Беарна и Бигорра вызывала частые беспорядки в те времена, когда сюзерены сами часто испытывали нехватку в силах, чтобы подавлять неурядицы, от которые страдал их народ. Пьер де Марсан, сочувствуя неприятностям своих подданных, позволил жителям Вик-Бигорра[4] построить замок при их городе, чтобы отражать набеги беарнцев, и предоставил некоторые привилегии тем, кто пришли бы в нем жить. Он их освободил от того, чтобы выплачивать какой-либо налог на товары и продукты во всем графстве Бигорр, обязался их кормить, когда они будут выполнять тяжелые работы на полях и в виноградниках, и обещал не принуждать их продавать ему сукно или вино, а только по взаимному соглашению. В то же самое время чтобы наказывать воровство, он повелел, чтобы тот, кто в нем будет уличен, будет наказан штрафом в двадцать солей, или же ему будет отрезано ухо. Под этими милостями Вик-Бигорр быстро рос и скоро стал одним из значительнейших городов в округе.

Корнелия де Барбазан, прабабка виконтессы де Лаведан, особо почитала Св. Савена[5]. Она передала в монастырь этого имени половину аббатства церкви Аго[6], в присутствии Гийома де Сен-Пасту и некоторых других свидетелей. Другая половина аббатства той же церкви были в руках Арно де Тора. У этого сеньора был только два ребенка, оба глухие и немые; он их предложил Богу и Св. Совену, а затем вошел в обитель и сам, вместе со своей женой и всем тем, чем владел.

Арно-Гийом де Барбазан[7], муж Корнели, пережил ее. Перед смертью он испросил у монахов Сен-Совена рясу и оставил им все, что у него еще оставалось в Аго. Графиня де Бигорр, Гийом Раймон де Базейак, Раймон Арно де Лаказ и некоторые другие близкие Беатриссы присутствовали при этом акте. Виконтесса де Лаведан, с согласия мужа, подтвердила все эти дарения, как только стала владелицей наибольшей части владений своего дома.

Орден Тамплиеров, совсем недавно родившийся под небом Востока, широко распространялся по всему христианскому миру. Пьер де Марсан захотел обеспечить его присутствие и в своем графстве Бигорр. Он передал ему весь свой домен Бордере[8] без какого-либо изъятия, и к этому добавил вотчины и дома, которыми он владел в Сарагосе. Пьер де Роксера, магистр, и брат Арно де Вильнев, приняли это дарение от имени Ордена. Акт был подписан в замке Лурд, 7 февраля 1148 г., в присутствии Бернара, аббата Эскаль-Дьё. Граф приложил свою печать с согласия Беатриссы, своей жены, и Сантюля, своего сына, которых он привлек к этому акту благотворительности. Греффьер дез Англе, Арно Гийом д'Огю, Пьер д'Астюге, Раймон де Казамат, Раймон Гарси де Лаведан и Додон де Бенак приложили свои печати после сюзерена.

Епископ Тарба, Лобá де Монтескью, который сменил Гийома, умершего в конце 1143 г., боролся тогда[9] за церковь в Рив-О(ripa alta), ставшие позже Плезансом, как мы это увидим. Раймон де Саррот (Lasserrade), передал половину этой церкви Фортону де Вику, тому самому, кто основал Эскаль-Дьё, и передал Казе-Дьё больницу Вик-Фезансака. Другая половина была оспорена монахами Сен-Пе де Женере, которым их бывший аббат Одон де Бенак, дядя Раймона де Саррота, ее завещал. Гийом, архиепископ Оша, вмешался в этот спор, и монахи Сен-Пе уступили Фортону и его компаньонам. Те, в свою очередь, подарили ее Эскаль-Дьё, и тогда возникли новые разногласия между аббатами этого монастыря, с одной стороны, и епископом Тарба и архидьяконами Ривьер-Ба, с другой. Архидьяконы потребовал семь морласских солей за свою четверть десятины. Им выплатили два, и Лобá де Монтескью снял свои претензии, но они с этим не кончились. Архиепископ Оша вмешался и в этот спор и поддержал монахов.

Пьер, виконт де Беарн, оставил меньше следов в истории чем граф де Бигорр. Раймон де Крем оспаривал у аббата Сен-Пе[10] casal или фьеф. Спор был вынесен на суд молодого виконта и Гискарды, его матери, которые приговорили аббата к выплате пятидесяти морласских солей, а Раймон де Крем должен был оставить casal и передать его в залог Арно д'Арти и Бернару де Сен-Жан д'Або. Достигнув совершеннолетия, Пьер стал управлять единолично и с 1147 г. держал свой суд и двор в Морлá. Там он подтвердил соглашение, заключенное между братьями-госпитальерами Габá и приором Сен-Кристи. Раймон, епископ Лескара, и Арно, епископ Олерона, вместе с ним подтвердили это соглашение. Первый из них сменил Ги де Ло, а второй – Роже де Сента[11].

Картулярий Дакса, который нападал на этого последнего прелата всю его жизнь, не оставил его и в могиле. Согласно ему, Роже стал епископом на соборе в Ногаро, благодаря какому-то зелью, распространенному им, и умер без завещания и без исповеди. Архиепископ Оша, руководивший его похоронами, узнал эти обстоятельства из уст каноников. Расспросив подробнее, он узнал еще, что помимо всего прочего, прелат подделал буллу, предоставленную церкви, и велел написать еще одну. Свидетель заявил, что он своими глазами видел, как тот занимается подлогом. Архиепископ удивился, что Роже забылся до такой степени; тем не менее, из уважения к его памяти, он приказал молчать и довольствовался тем, чтобы велел сжечь поддельный документ. Насколько был близок к истине этот инцидент, источник которого нам кажется весьма подозрительным, сказать трудно, но Арно I, преемник Роже, не долго оставался на своей кафедре после ассамблеи в Морлá. Он был сменен вторым Арно, по прозванию Дизест. Этот в молодости прошел школу Клюни; затем он стал приором в Морлá и аббатом Сорда, где успешно боролся с различными злоупотреблениями. Из этого аббатства его и призвали на кафедру Олерона[12]. Его имя связано с основанием больницы в Юрдо по инициативе Арно Гийома де Сора, епископа Дакса.

Арно Гийом был сыном Гийома Арно, сеньора де Сора и Жанны де Ростэн. Он сменил Гийома де Фальгара в 1144 г., и прослыл защитником владений своей церкви. Он безжалостно поражал отлучением от церкви тех, в чьих руках они оказались, и таким образом добивался их возврата. Бернар де Фальгар, родственник его предшественника, пожалел о заключенном договоре, и несмотря на сделанную продажу, забрал землю, имя которой носил. Несмотря на родственные связи с Гийомом, с ним обошлись не с большей мягкостью, и, как и другие, он в страхе уступил. Но Арно Гийом не сумел вовремя остановиться; считая себя абсолютным хозяином того, что принадлежало церкви в ее епархии, он коснулся владений капитула, и, удивленный его сопротивлением, обрушил на него всю свою строгость. Каноники, крича о произволе и о скупости, стали его врагами. Но их ненависть и их интриги не смогли отнять у него доверия его паствы. И основание новой больницы служит тому доказательством[13].

Три нормандца высокого происхождения, отправившись в паломничество в Сант-Яго де Компостелло, были зарезаны в лесу Юрдо несколькими разбойниками, которые бросили их тела в соседнее озеро. Но Бог, который видит все преступления, не оставил этого безнаказанным. Разбойники позже были схвачены, и были казнены по приговору местного сеньора. С другой стороны, божественная доброта, в которой не может быть недостатка, дала знать об убийстве через Архангела Гавриила святому священнику, по имени Раймон Порше де Сендо, и повелела ему забрать паломников из озера и похоронить их там, где они погибли. Порше с готовностью повиновался этому приказанию. Но скоро тот же небесный посланник явился вновь и трижды повелел построить в честь Бога обитель на могиле паломников.

Священник, не посмев ослушаться того, кому всё повинуется, поспешил к Арно Гийому де Сору и рассказал ему о возложенной на него миссии. Прелат убедил его выполнить ее как можно скорее. Поэтому Порше обратился к Пьеру, виконту де Гаварре и де Беарну, с просьбой передать ему Юрдо для того, чтобы построить там дом для бедняков, которые предпринимают паломничество в Сант-Яго, превратив, таким образом, бывший вертеп в убежище бедняков и жилище паломников. Пьер охотно согласился, и с радостью отдал землю Юрдо со всеми правами, которыми он там владел, в присутствии всего своего двора, и, в том числе, Арно Борнио, аббата Сорде, Вивиана де Грамона, Пьера де Люса, Арно Арамона де Гарри и Фортанера д'Эско.

Пьер вскоре отправился Испанию, чтобы принять достоинства и земли, которые ему принадлежали; но так как сеньорией Сарагосы владел Сантюль V, его дядя, он получил взамен Уеску. Как и его предки, он сражался с неверными в рядах испанских войск. Surita указывает его во главе Ricombres Арагона, которые захватили 24 октября 1149 г. город Фрагу. Пьер умер, возвращаясь из этого похода, в 1150 г., оставив от своей жены, имя которой неизвестно, но, которая, как принято считать, была в родстве с королями Арагона, двух малолетних детей, Гастона и Мари. Гискарда, его мать, была еще жива. Она возглавляла управление Беарном до первых дней 1154 г., когда закончилась ее долгая жизнь. Вскоре после этого события, Одон де Кадейан, женившись на Армесенде де Бенак, которая принесла ему в приданое сеньорию и городок Серре, захватил церковь, которой капитул Лескара мирно владел уже долгие годы. Епископ и каноники, не желая жаловаться на это их сеньору, так как они имели виконтом Гастона, еще ребенка, обратились к архиепископу Оша, который отлучил узурпатора от церкви[14]; но тот и бровью не повел. Другие подобные факты заставили капитул искать иные средства, чтобы защищать свои права и пресекать насильственные действия.

Прелаты и бароны обратили свой взор на Раймона, графа Барселоны. Арно, епископ Олерона, Раймон, епископ Лескара, Раймон, аббат Сен-Севера Ка де Гаскони, Фортанер д'Эшо, Раймон Гарси де Гавастон, Раймон Арно де Жердере, Гарсия-Арно де Доми, Гажар де Морлан, Раймон Гарсия д'Эспалюнк, Раймон Гийом де Ларр, Отон де Кастийон, Раймон де Вьель, во главе большого числа народа из Беарна, Морлане, Аспе и Оссале, отправились в Кан-Франк в Арагоне, и там, от себя и от всех отсутствующих, принесли оммаж Раймону, дали ему клятву верности, и избрали его своим сеньором и правителем, при условии сохранения верности детям Пьера, виконта де Беарна[15]. Акт, датированный апрелем 1154 г., был представлен Пьеру, графу де Бигорру.

Молодой Гастон вырос под его опекой, и получил от короля Арагона Ricombrerie Фрагу вместо Уески. А когда он достиг совершеннолетия, граф Барселоны передал ему всю власть над его обширными владениями. Гастон, кажется, им управлял ими с мудростью, хотя не известна ни одна подробность его правления. Знаем только, что он закончил свою жизнь в 1170 г.[16]. Он женился в первый раз на Беатриссе, наследнице Фезансака, если только этот брак, о котором сообщенный Oihénart, действительно имел место, а во второй, на Леофас, или, скорее, Сансии, дочери Гарсии-Рамиро, короля Наварры, но ни от одной из жен у него не было детей.

Старинный рассказ[17] гласит, что Сансия, будучи беременной после смерти мужа, родила недоношенного ребенка, что вызвало глубокое огорчение как среди грандов, так и народа. Уже ожидали, что различные претенденты начнут раздирать страну, сея убийства и грабежи. Захватили виконтессу, которую обвинили в том, что она является виновником выкидыша, как будто бы ей самой не пришлось пережить двойное огорчение, как матери, и как будущей правительнице большой страны. Король Наварры, Санчо IV, ее брат, суду которого ее предали, и его совет, осудили ее. Это был век испытаний. Санчо приговорил сестру к тому, что бы она, связанная по рукам и ногам, была сброшена моста в Совтерре в Гав, протекающий под мостом; но Сансия, как говорит писатель, которого мы подсократили, а вслед за ним и l'Art de vérifier les dates, воззвала к блаженной Деве, прося доказать ее невиновность, и была отнесена водой на расстояние трех полетов стрелы, и вынесена на песок. Это чудо подтвердило ее правоту, и чтобы исправить несправедливые подозрения, ее с триумфом проводили до ее дворца.

Пьер, граф де Бигорр, который подтвердил своим присутствием клятву, принесенную в Кан-Франке, предшествовал Гастону в могиле. Последнее, что известно о нем, это оммаж, который принесли ему Гийом Арно де Кане за Каюзак и Кане[18], и Арно Арагонский за замки Урбевиль, Пуиферре и Босан. Он умер в 1163 г., оставив от брака с Беатриссой единственного сына. Этот брак никогда не был счастлив. Хартия рассказывает нам, что в 1151 г. они проживали раздельно, в разладе друг с другом. Пьер обменял тогда с аббатом ла Реуля деревню Люерри на Пейре, и обязался обеспечить подтверждение этого обмена Сантюлем, его сыном, и его женой, как только мир и согласие будут восстановлены в его доме. После этого акта, мы встречаем еще некоторое время имя Беатриссы, но точная дата ее смерти не известна.

Сантюль, которого некоторые называют Пьером Сентюлем, или даже просто Пьером, сменил[19] своего отца в Марсане, и свою мать в Бигорре, и владел, кроме того, кварталом Сарагосы. Он женился на Матилле, родственнице короля Арагона, который дал обоим супругам в честь этого союза, а также в знак признания услуг, которые Сантюль оказал, и оказывал ежедневно короне Арагона, долину Аран и сеньорию Бордере; но при этом он выдвинул условие, что бы граф и его преемники признали себе навсегда вассалами Арагона.

В то время как короли Арагона старались укрепить и распространить свое господство на Бигорр, другой король, еще более могущественный, дал о себе знать на другом конце Пиренеев. Людовик Молодой, что вполне понятно для оскорбленного мужа, но чересчур неразумно для короля Франции, отверг наследницу последнего герцога Аквитании, и ветреная Элеонора почти тотчас же (1142) отдала свою руку Генриху Плантагенету, герцогу Анжуйскому, который вскоре взошел на трон Англии. Вместе со своей рукой она преподнесла своему новому мужу Аквитанию, Пуату, Лимузен, Перигор, Сентонж, Они и Ангумуа.

Старинный Лабур всегда зависел от Аквитании. Фортанер[20], преемник Арно Фермателя, занимал тогда кафедру Байонны. При его епископате, Бертран, виконт де Лабур, постановил на своем совете, с согласия и по желанию баронов страны и всего народа, что тот, у кого было бы два верховых животных, оставил бы после своей смерти одного из них епископу; что тот, у кого оно было бы только одно и четыре быка, оставил бы верхового животного или лучшего из быков; что тот, у кого было бы только четыре быка, также оставил бы наилучшего; что тот, у кого был бы только два рабочих быка и десять других голов скота, оставил бы, по выбору, стельную корову или ее теленка; наконец, тот, у кого, помимо двух рабочих быков, не было бы десяти голов скота, но были бы свиньи и овцы, оставил бы пять солей. За это епископ должен был отслужить мессу по покойнику; он был даже обязан служить ее в приходе, где покоилось тело, если родственники или друзья того пожелают. Было еще установлено, что десятины с кобыл, коров, свиней и овец будут выплачиваться точно, и что, если будет подана жалоба на подлог от епископа или его представителя, выборные жители и два нотабля прихода должны поклясться, что все происходило согласно закона. Это решение было принято в присутствии Фортанера и всего капитула, Бертрана, виконта Байонны, Ж. де Байонна, П. де Боньона и его сыновей, Б. д'Юртюбье, Арно де Нобье, Антуана де Со, А. д'Артюсегá и Браска де Санса.

Фортанер обогатил еще свою церковь десятиной с Биарица, и обеспечил ей десятичные четверти с Бастана, которые у него оспаривал виконт. Семь каноников поклялись, что собор Байонны всегда пользовался этой рентой. Их клятва поставила точку на спорном вопросе. Прелат занимал еще свою кафедру в 1166 г., когда было основано аббатство Сен-Бернар[21], разместившееся у ворот Байонны, выходящих к морю. Построенное для монахов, оно носило вначале имя Сен-Этьен де Рив-Адур, по имени реки, которая его омывала. Скоро, по крайней мере с 1245 г., оно изменит направленность и имя, и будет заселено монахинями, и называться иногда аббатством Бетбезе или Бейбеде (bello visu), из-за широкого и прекрасного вида, открывающегося из него, иногда Нотр-Дам или даже Стейрон, но чаще всего Сен-Бернар.

Конец епископата Фортанера был омрачен длительным и бурным процессом, который ему пришлось выдержать против горожан Байонны, и который он завещал своему преемнику, Пьеру Бертрану д'Эспелетту, чья семья угасла при Людовике XIV, который передал баронию герцогу де Грамону. Позже мы подробнее рассмотрим этот процесс.

Город Ош в эту эпоху претерпел новое развитие. Архиепископы неоднократно пытались увеличить его размеры, но всегда находили препятствия в соперничестве графов де Фезансак, которые прилагали все усилия, чтобы добиться от церкви разделения прав. Когда Фезансак присоединился к дому д’Арманьяк, эти усилия удвоились. Тем не менее, почтительность и искренняя набожность, вынуждали Бернара III и его сына Жеро быть осторожными; но этот умер самое позднее в 1160 г., оставив от своих двух жен, Сансии, семья которой неизвестна, и Анизетты де Ломань, единственного сына, Бернара IV, который его сменил[22]. Молодой и горячий, или, скорее, жестокий и вспыльчивый, Бернар не был способен вести скрытую борьбу. У архиепископа был рынок, единственный в городе. Граф основывает своей властью второй, полностью принадлежащий ему. Так, видимо, появился рынок Латрей. По приказу прелата начали возводить новые стены. Работники были разогнаны, а их труды разрушены солдатами Бернара.

Гийом вначале протестовал против этих насильственных действий, но видя, что его протесты не были услышаны, миролюбивый по натуре, он уступил и согласился разделить с графом не только свой рынок и взимаемые с него налоги, но и сам город; точнее сказать, вначале раздел города не был полным. Гийом оставил графу только часть новой территории города, и при том двойном условии, что он построит там стены и заселит жителями; весь приход, что особо подчеркивалось, он оставил за собой. Несмотря на это, могущество графов скоро сумело установить равновесие, а затем и склонить его на свою сторону.

Бернар, получив первые уступки, постарался выполнить выдвинутые ему условия. Он возвел насыпи, отдельные следы которых видны и сейчас, и поселил под их защитой жителей с нескольких соседних хуторов. Монахи Сен-Орана, всегда готовые насолить архиепископству, помогли ему в этом предприятии, но за свою помощь они потребовали свою долю в правах на город. Если верить старинному документу[23], их требования были приняты, и получилось, что вместо одного сеньора, Ош получил трех: архиепископа, графа д'Арманьяка и монахов Сен-Орана. Но их права, если они и были, скоро позабылись, точнее, нет никаких свидетельств, что они когда-либо были признаны.

Не довольствуясь тем, что он предоставил Бернару д'Арманьяку то, чего тщетно добивались его предшественники, Гийом постарался сблизиться с ним, поддержал его против нескольких соседних сеньоров и предоставил ему свои деньги и своих вассалов. Такое расположение смягчило эту несгибаемую душу, и пока жил Гийом, Бернар с почтением относился к его священному сану и ко всей его церкви.

Миссия человека умеренного и мирного, которая так к лицу пастырям человеческим, никем не понималась лучше, как архиепископом Оша. Его голос, как говорит старинная хроника, вмешивался в разногласия, которые разделяли паству, и сводил на нет спорные вопросы, сближал сердца, возвращал согласие. Иногда он был слышан достаточно далеко. Капитул Сен-Этьенна в Тулузе жаловалась, что ее епископ самолично распоряжался церковью в ла Дораде, и он собрался подать жалобу Собору в Клермоне, возглавляемому лично папой Иннокентием III. Гийом, которому каноники рассказали об этом, отговорил их, и они прислушались к его мнению.

Между тем, еще одно дело весьма занимало нашего прелата. Племянник Св. Бертрана[24], выросший у него на глазах, он высоко ценил достоинства своего дяди, и хотел, чтобы о них знали потомки. Он заинтересовал своим набожным намерением кардинала Гиацинта, а по просьбе этого кардинала Виталь, который увидел свет в епархии Оша, и которого его заслуги и его ученость привели к Римскому двору, где он выполнял функции папского нотариуса, записал житие знаменитого епископа Комменжа. Но усердие архиепископа Оша на этом не остановилось: он представил вниманию понтификов, которые довольно быстро сменяли друг друга, доказательства святости, которые предъявляла столь прекрасная жизнь, и прежде, чем сойти в могилу, он имел счастье увидеть, как его усилия увенчались успехом. Булла о канонизации была опубликована Александром III к 1160 г., а не Климентом V, как это представ­ляет, по необъяснимой ошибке, требник Оша. Это одна из первых канонизаций, торжественно сделанных папами. Иннокентий II в 1134 г., канонизируя Св. Юга, епископа Гренобля, создал прецедент того, что именно Папский престол определяет степень святости того или иного лица. До этого публично признавали святым того, на чьей могиле происходили чудеса; и тогда, без каких-либо иных формальности, вынимали священное тело из гробницы, чтобы поместить его на алтарях, и воздать ему соответствующие почести.

Столько хлопот должны были, как кажется, исчерпать все силы Гийома. Тем не менее, в конце своих дней ему пришлось взять на себя управление епархией Базá, на время паломничества в Святую Землю, предпринятого Гарсией дю Банке[25], который только что занял эту кафедру. Годфруа умер уже давно, и был сменен, самое позднее, в 1138 г., Фортом Гарини, одним из соборных архидьяконов. Гарсия передал тогда своему капитулу церковь Сен-Кома; два года спустя он добавил к этому половину юрисдикции в Базá. Не менее щедрым он проявил себя по отношению к Фонгилему, которому передал свою церковь в Массейе, и к ла Реолю, которому дал Сен-Вибьян. Он одобрил еще дарение этому монастырю, сделанное Аманьё де Бюглоном, состоящее из четверти его земли Мирай. Он умер в 1143 г., и имел своим преемником Раймона III[26], пропущенного авторами христианской Галлии. При нем епископ Ажана возобновил свои старинные претензии, и попытался захватить несколько пограничных приходов его епархии. Раймон пожаловался на это папе Люциусу II; но видя, что его жалобы не были приняты к рассмотрению, он лично отправился в Рим, и добился от Евгения III, преемника Люциуса, что бы архиепископу Бордо было поручено провести окончательное размежевание между Ажаном и Базá.

Раймон едва успел воспользоваться плодами своей поездки, так как умер в следующем году. Гийом-Арно де Тонзалон[27], который его сменил, известен больше. В 1154 г. он одобрил праздник, который Адон, настоятель ла Реоля, учредил[28] в своем монастыре, в честь Непорочного Зачатия Марии. Набожный аббат ла Реоля заметил в этом случае, что это торжество отмечалось с большим благоговением христианским народом во всей Галлии. Оно было достойно провинции, почти все соборы которой были посвящены Марии, культ которой, столь близкий любому материнскому сердцу, проявился раньше всех других.

Некоторое время спустя, Аманьё IV д’Альбре, сын и преемник Бернара I, умершего в 1140 г., совершил рейд по приходам, расположенным на южной оконечности епархии, собрал большие трофеи, и, не встречая сопротивления, дошел до стен Базá. Ободренный успехом, он осмелился даже напасть на город. Епископ тогда отсутствовал. Встревоженные каноники призвали всех, кто мог им помочь, и, неожиданно напав на отчаянных разбойников, они их полностью разбили и забрали их добычу. Аманьё избежал мести народа только принеся торжественную клятву никогда больше не беспокоить Базадуа. Это событие, одобрение, данное аббату ла Реоля и несколько дарений различным религиозным общинам, вот и все, что известно о его епископате, который закончился в 1165 или 1166 г. Его сменил Гарсия дю Банке[29]. Он был каноником при Форте Гарси, и совершил поездку в Рим, чтобы защищать там права своей церкви. Он составил труд[30], озаглавленный: Baptiste du Sauveur (то есть спасительное крещение, Baptista Salvatoris), своего рода религиозная хроника Базá, оконченная на прелате, при котором он вошел в состав капитула. Увидев Рим, он хотел посетить Святую Землю, и на время своего отсутствия, он поручил свою паству своему архиепископу. Отсутствие его не было долгим; мы находим его в Базá в 1170 г.

Архиепископ Оша, принимая управление епархией Базá, продемонстрировал лишь свое усердие. Он не долго выполнял эту обязанность, и почил в бозе в 1170 г. Он носил на своем гербе, в первой и четвертой частях на червлени золотую перевязь, а на второй и третьей, золото и лазурь в шахматном порядке. Dom Brugelles, ссылаясь на документы монастыря Було, считает, что он жил до 1177 г., а в 1170 г., обремененный возрастом и истратив силы, он передал кафедру преемнику, оставив за собой номинальное руководство, так как у него едва хватало сил, чтобы жить, а не чтобы управлять. Другой документ, также взятый из архивов ордена Фонтевро, упоминает при епископате Гийома некоего Санчо де Феногре; но, если нет ошибки в имени, он был лишь епископом in partibus, исполняющим функции генерального викария. Многочисленные и неопровержимые документы свидетельствуют о том, что Гийом д'Андозий непрерывно управлял архиепископством с 1126 по 1170 г.

После его смерти, Бернар, граф д'Арманьяк, хотел дать ему в преемники одного из своих многочисленных детей, но все его попытки не увенчались успехом. Все голоса были отданы Жеро де Лабарту[31], дяде Раймона Эмери де Монтескью, который принял заключение вместо племянника. Жеро принадлежал к старинной семье графов д’Ор, которые так долго владели четырьмя долинами, и некоторые ветви которых существуют[32], вероятно, до сих пор. Он был сыном Арно Эспарка де Лабарта и Кондорины д'Ор, его жены. Он был вначале каноником в Оше; затем он перешел в Тулузу, епископ которой сделал его своим архидьяконом. Гийом д'Андозий сожалел о его уходе. При первом же удобном случае он предложил ему тот же сан, который он имел в Тулузе. Его кратковременное пребывание в этом городе оставило, тем не менее добрую память, и когда смерть забрала в 1164 г. епископа Бернара Бономма, капитул Сен-Этьенна избрал на его место своего бывшего архидьякона. Рядом с могущественными графами Тулузы и богатыми сеньорами Лангедока, этот капитул больше, чем какой-либо иной, терпел неурядицы, обычные для того времени. Владения были частично проданы или захвачены. Жеро[33] выкупил одни, и добился возвращения других. Он сделал больше, он освободился от каких-либо зависимостей, и добился возвращения ежегодного ценза, который евреи Тулузы выплачивали епископу. Не прошло и пяти лет, как епархия преобразилась; но провинция, которая дала ему жизнь, и где он приобрел церковные достоинства, захотела увидеть его своим главой. Гийом только что сошел в могилу, и в то время как ужасный Бернар IV выдвигал свои требования, опираясь на свое могущество, каноники, опасаясь усиления его влияния, и, без сомнения, пренебрегая его угрозами, выбрали своим главой епископа Тулузы.

Жеро был шурином графа, который был женат на Этьенетте де Лабарт, его сестре. Столь близкое родство не позволяло Бернару бурно выразить свое негодование. Некоторое время он скрывал свою обиду; по крайней мере ничто не доказывает, что он пытался помешать архиепископу выполнять его функции. В 1174 г. мы находим Жеро мирно договаривающимся с аббатом Бердуе, и сокращающего выплату за отказ от десятины с Артиге. В том же году он был назначен легатом святого престола папой Александром III. Он осуществляет покупку земель Ламагер и Арканьяк[34]. Войны и безумные страсти часто разоряли сеньоров. Мирная и экономная церковь умела лучше управлять своими доходами. Тем самым, она выполняла свой долг оберегать имущество, принадлежавшее беднякам и религии. Отсюда и богатство, которому замки завидовали, и которым они не прочь были иногда воспользоваться.

Гийом де Ламагер и Арно, по прозванию Магюр, его брат, продали свое наследство за шестьсот солей, причем триста солей было выдано им, а остальные розданы их кредиторам. Продажа включала, помимо земли, и людей, которые на ней работали. Купчая была представлена Боемону, графу д’Астараку, как верховному сеньору, Розе Бланш, его жене, и Мари и Маркезе, их дочерям. Граф и его близкие отказались от своего имени, и от имени своих преемников, от всех прав, на которые могли претендовать в купленных землях. Акт был подписан в Монкассене, в доме Арно де Лапалю (март 1174 г.), и подписан аббатами Гийомом де Симорром, Пьером де Пессаном, Арсью де Сарамоном, Пьером де Фаже, Бертраном де Сен-Доде, и Пьером де Сером. Среди сеньоров видим Гийома или Гиро д'Орбессана и Гийома Гарсию, его брата, того самого, кто некогда держал в заключении архиепископа, Бернара де Панассака, Гийома-Бернара де Ламазера, Арно Дебараца, Гийома-Арно де Лабарта, Журдена де Сен-Ромена, Санса д'Агена, Гийома де Марраста, а среди каноников Оша, Бертрана де Бирана и Гийома де Руеда.

Беатрисса, младшая дочь Боемона, не упоминается в акте. Она приняла постриг в монастыре Було, которым все еще управляла Лонге-Брюн, ее бабушка. Роза Бланш, ее мать, вскоре последовала ее примеру, да и сам Боемон[35], глядя на них оставил мир и постригся в аббатстве Бердуе; но это произошло не раньше 1183 г., так как в этом году он еще правил. Прежде чем войти в обитель, он отказался в ее пользу от всех прав, которыми владел на землях аббатства, и предоставил ей во всем графстве право охоты и выгона. Неизвестно, что стало с их двумя старшими дочерьми. Известно только, что у них не было никакой доли в отцовском наследстве, или, скорее, как мы охотно полагаем, они передали свои претензии различным сеньорам, которые одновременно носили титул графов д’Астарак. Бернар III, который разделял это графство с Боемоном, умер примерно в то же время, что и его дядя, сделав, как и он дарение Бердуе. Он оставил двух сыновей, Аманьё и Сантюля. Первый из них покроет себя блестящей славой в крестовом походе Филиппа-Августа.

После покупки Ламагера, Жеро возглавил Собор в Бордо, где присутствовали епископы Ажана, Сента, Базá и Дакса, и где он разрешил некоторые церковные разногласия. Затем он отправился в Рим, где собирался отчитаться в своей дипломатической миссии и получить паллиум.

Бернар воспользовался его отсутствием, чтобы дать выход накопившемуся у него гневу[36]. Едва архиепископ пересек горы, как он с вооруженным отрядом напал на столичную церковь, разрушил часть ее, разорил дом канонников, уничтожил три башни, которые его защищали и бросился на архиепископский дворец, который разрушил и ограбил. Старинный картулярий[37] в особенности упрекает его за то, что из амбара Сен-Мари забрали триста мер зерна. Оно было продано, а на полученные деньги была построена башня Жеген; обломки архиепископства, монастыря и столичной церкви пошли на строительство стен города. Между тем, Жеро встретил в Риме прием, достойный его заслуг и сана, которым он был облечен, и посетив места, дорогие каждому христианину, он отправился в Гасконь. Дорогой он узнал о действиях своего зятя. Он ускорил свое возвращение, и не испугавшись того, что произошло, сопровождаемый частью своего совета и многочисленными приверженцами, явился в столичную церковью, чтобы торжественно отслужить перед главным алтарем благодарственный молебен, как это предписывали церковные законы после длительного паломничества. Но несмотря на его архиепископский сан, двери перед ним закрылись, и он был вынужден отправиться в церковь Сен-Мартен, менее пострадавшую, чем Сен-Мари. Но и там его настигла слепая ярость графа д'Арманьяка. Едва закончилась служба, как люди графа ворвались внутрь священных стен, раскидали и рассеяли приверженцев архиепископа, и, устремившись к алтарю, захватили там жертвенный хлеб, предназначенный для духовенства.

Такому кощунству архиепископ был обязан противопоставить только умеренность и, в крайнем случае, духовное оружие, единственное, которое религия дала ему в руки. Но он позволил себя послушаться дурных советов Раймона Эмери, своего племянника, и решил защищать свои права силой. Он собрал войска, и, понимая, как будет трудно сопротивляться в просторном городе, поспешил укрыться в церкви Марсана, которую наспех укрепил, и на вершине которой велел возвести башню. Враг не оставил ему времени, чтобы ее закончить; он явился во главе многочисленного войска, состоящего из кавалерии и пехоты. Перед столь превосходящими силами любая борьба была невозможна. Жеро едва успел бежать. Взятая и ограбленная церковь была разрушена сверху донизу, как и башня, которая над нею господствовала. С остальным духовенством обошлись не лучше, чем с их первым пастырем. Облачение священника вызывало везде только оскорбления, а то и насилие. Целых два года архиепископ и каноники скитались от убежища к убежищу по всей провинции. Наконец, вмешались общие друзья и, казалось, привели их к примирению.

Архиепископ возвратился в свой стольный город и занялся восстановлением архиепископства и своего дворца; но сердце его врага было слишком уязвлено, чтобы позволить ему долго наслаждаться миром. Без какого-либо правдоподобного объяснения он захватил и бросил в темницу секретаря (scriptorem) архиепископа, и когда тот хотел пожаловаться, он окончательно снял маску. Жеро, его старший сын, разделил его злопамятство и привлек к нему Раймона, графа Тулузы. Раймон не мог простить архиепископу то, что он забрал в свои руки, добром или силой, все владения капитула. Поэтому он не задумываясь предоставил свои войска сыну графа д'Арманьяка, в то время как тот двинулся к Лектуру. Молодой Жеро, не теряя времени, осадил монастырь столичной церкви. Заняв его без особых усилий, он поджег дома каноников, затем сжег архиепископский дворец, уничтожил часть церкви и присвоил себе наиболее ценную мебель. Пономарь, хотевший оказать какое-то сопротивление, был взят в плен и был вынужден выплатить сто двадцать солей за свой выкуп.

Опьянев от легкого успеха, солдаты бросились к церкви Сен-Мартен, которая исчезла в пламени вместе с монастырем. Их бешенство не пощадило даже виноградники, возвышающиеся на соседних холмах. Оттуда они прошлись по доменам архиепископа, и всюду совершили те же насилия. Кастен, Жеген, Вик особенно пострадали от их ярости. Прелат, вынужденный снова бежать, заперся в замке Ламагер с кучкой солдат. Байли графа, Фортон де Лабатю, осмелился осадить его там; и не в силах взять его штурмом, он поджег замок и башню, где укрылся архиепископ с одним из своих доверенных лиц, и только милость небес позволила ему бежать оттуда. Разозленный тем, что упустил свою добычу, Фортон отыгрался на замке, разграбил все, что там было, увел лошадей епископа, и оставил после себя только кучу развалин. Этот конфликт длились еще два года. Он закончился новым соглашением, так как мы не видим, чтобы Бернар продолжил свои насилия, по крайней мере с той же яростью, во время остального правления Жеро.



[1] Gallia Christiana, Manuscrit du Séminaire d'Auch.

[2] Pièce manuscrite du Séminaire. Larcher.

[3] Endomenjadure и caverie, indominicatura и cavaleria, были двумя благородными вотчинами; второе было более предпочтительно, чем первое, либо по рангу, которое оно давало, либо службой, которая была с ним связана.

[4] Arch. de Vic, Manuscrit du Séminaire.

[5] Cartulaire de St-Savin.

[6] Аббатство Аго, которое имеется в виду, было не монастырем, а церковным владением. Почти все десятины в Беарне были закрепощены. Светские сеньоры, которые ими владели, назывались аббатами, земли и области, которые составляли их вотчины, назывались аббатскими землями, а сами вотчины – аббатствами. Эти аббаты владели десятиной дохода, за исключением четверти, передаваемой кюре на его кормление. Они пользовались почестями церкви и раздавали бенефиции. Число таких аббатов не поддается определению; в некоторых приходах их было до четырех.

[7] Manuscrit du Séminaire.

[8] Manuscrit du Séminaire.

[9] Cartulaire de la Case-Dieu, Gallia Christiana, Histoire manuscrite des abbés de la Case-Dieu.

[10] Marca, кн. 5, гл. 29.

[11] Gallia Christiana.

[12] Marca, кн. 5, гл. 29. Gallia Christiana.

[13] Marca, кн. 5, гл. 28. Gallia Christiana.

[14] Marca, кн. 5, гл. 34.

[15] Там же и l'Art de vérifier les dates.

[16] Marca, Oihénard.

[17] L'Art de vérifier les dates.

[18] Manuscrit du Séminaire. Marca, кн. 9, гл. 8.

[19] Там же, l'Art de vérifier les dates.

[20] Gallia Christiania, Manuscrit de Bayonne.

[21] Manuscrit de Bayonne.

[22] Chroniques d'Auch, Carlulaire d'Auch, M. d'Aignan.

[23] Manuscrit de St-Orens.

[24] Gallia Christiana, Bréviaire d'Auch.

[25] Gallia Christiana.

[26] Mentionné dans le travail sur l'ar­rondissement de Bazas, par l'abbé Oreilly.

[27] Gallia Christiana, том 1.

[28] По случаю нового торжества, монахам полагалось отслужить торжественную мессу, одев свои мантии или одеяния для большой церемонии, если только не будет дождя; и в столовой, синдик или келарь должен был дать на первую перемену самые лучшие блюда. Настоятель монастыря обязывался добавить вторую перемену за свой счет.

[29] Gallia Christiana.

[30] L'abbé Oreilly.

[31] Gallia Christiana, Dom Brugelles, M. d'Aignan.

[32] Наши читатели поймут и, надеемся, одобрят то, что мы оставляем в стороне претензии, более или менее обоснованные, семей, живущих или живших в Гаскони. Мы не можем, и ни должны, ни подкреплять, ни опровергать, ничьих генеалогий. Мы приводим, ничего не умалчивая, только те имена, которые встречаем. В этом и заключается миссия историка. Каждому следует самому изучать своих предков. Только мы все больше убеждаемся, что в наших четырех департаментах живет намного больше старинных семей, чем это принято считать. В этом отношении, как и во многом другом, Гаскони не следует завидовать другим провинциям.

[33] M. d'Aignan.

[34] Cartulaire d'Auch. Dom Brugelles, Preu­ves, стр. 38. M. d'Aignan.

[35] L'Art de vérifier les dates, том 2. Grands Officiers de la cou­ronne.

[36] Cartulaire d'Auch. Dom Brugelles, Preuves, стр. 40. M. d'Aignan.

[37] Картулярий обвинял его также в том, что его люди забрали из дортуара монастыря 24 постели; из кухни – котлы, большой подвески для очага из железа, печную подставку для дров, также железную; наконец, длинную цепь от колодца; в архиепископстве пропали котлы и подвески для очага, две меры бронзы, шкафы, где хранились книги и одежды архиепископа, круглый стол, на котором ел прелат, одним словом, всю домашняя утварь, которая была в монастыре и архиепископстве. Все это рассматривалось в XII веке как роскошь.



Hosted by uCoz