Эпилог. Примечание.

В Гаскони с древнейших времен и до настоящего времени имелось четыре места высочайшей святости, и все они были посвящены Св. Деве. Бетарам, Бюглос, Гарэзон и Каюзак. Первый относился к епархии Лескара, второй – Дакса, а два последних – Оша. Новое деление, принятое во Франции, распределило их между четырьмя департаментами, или четырьмя епархии, на которые разделилась провинция; Нижние Пиренеи или Байонна владеют Бетарамом; Ланды или Эр Бюглосом; Гарэзон был приписан к Тарбу или Верхним Пиренеям. И только Каюзак остался у Оша или в Жере.

Слово Бетарам означает, очевидно, красивую ветвь или красивое ответвление. Вот, что об этом рассказывают. Издревле здесь стояла часовня, название которой уже забыто. Однажды, неподалеку от нее, некая девушка упала в воды Гава. Она начала тонуть; тогда она исполненная веры, обратилась к Марии, и тотчас же под ее рукой оказалась ветвь, которая помогла ей выбраться на берег. В знак признательности доброй Деве, в которой она видела свою спасительницу, девушка возложила на ее алтарь ветвь, обернутую золотой фольгой, и с тех пор часовня получила название Богородицы красивой ветви - Notre-Dame de beth arram. Происхождение самой часовни скрыто в веках. Мы приведем здесь, во всей ее безыскусности, легенду Бетарама, как ее рассказывает древняя хроника. «Когда-то давным-давно, и уж конечно задолго до нас, несколько маленьких пастухов из деревни Летелль развлекались своими детскими играми, тогда как их овцы спокойно паслись, а ягнята прыгали по камням, разбросанным у подножья горы на берегу Гава. Внезапно глаза этих маленьких ребят ослепила вспышка яркого света. Сначала они очень испугались; но вскоре, охваченные чувством внутренней радости и умиротворения, они приблизились и с удивлением увидели прекрасное изображение Пресвятой Девы. При этом они испытали прилив веселья, которого больше никогда не испытывали; они побежали в деревню и рассказали о чудесном явлении всем жителям. Те поспешили пойти посмотреть на чудо собственными глазами; вскоре подошел священник, облаченный в торжественные одеяния, и все пали ниц перед чудесной статуей, с мокрыми от слез лицами и сердцами, преисполненными священного восторга.

Не составило большого труда понять, что это чудо явило намерение Бога восславить Св. Мать Иисуса Христа; и каждый был убежден, что небо указывало место для возведения Молельни. Но как строить на этих твердых скалах? Такие трудности казались бедным людям непреодолимыми. В результате на другом берегу реки была выдолблена ниша, где со всей святостью поместили святое Изображение. Но, новое чудо! Всякий раз, когда его оставляли там, оно самостоятельно возвращалось на первоначальное место; не захотело оно находиться даже в приходской церкви, откуда так же возвратилась на берег Гава. Жители Летелля хорошо понимали, что это было единственным местом, угодным небу; но они колебались до тех пор, пока молодая селянка по имени Раймонда, приняв глубоко к сердцу пожелание царицы Дев, не возвысила свой голос перед народом, угрожая своим соотечественникам гневом Божьим, если они немедленно не повинуются столь недвусмысленному приказу. Она еще говорила, когда ужасный град пал на жатвы. После этого весь напуганный люд воззвал к милости. Более не колебались, и без всякой задержки заложили основы бедной маленькой часовни, которой Раймонда с энтузиазмом обещала процветание». Часовня, возведенная после рейда Монгомери, как и примыкающие к ней здания, в которых жила конгрегация священников, привязанных службой к алтарю, уцелели в бурю 1793 г. Оба помещения сохранили свое первоначальное назначение; но конгрегация священников была заменена епархиальными миссионерами[1].

Часовня Бюглос расположена в двух лье от Дакса, в коммуне Пуа, которая видела рождение Св. Венсана де Поля. Неизвестно происхождение этого почитания; знаем только, что оно предшествовала рейду Монгомери. При приближении солдат этого ужасного сектанта, несколько усердных и отважных католиков, не в силах уберечь всю часовню от надругательства, постарались спасать хотя бы изображение преподобной Марии, но успели только спрятать его в соседнем болоте, позже высохшем, в тридцати или сорока шагах от места, где теперь находится источник Богоматери; но по причинам, которые нам неизвестны, они сохранили свое дело в глубокой тайне, и умерли, не сообщив никому места, где покоилась ценная статуя. Прошло пятьдесят лет, и эта история была полностью забыта, когда небу стало угодно вернуть ее верующим. Пастух, который имел обыкновение пасти свое стадо в ландах около болот, много раз замечал, что одна из его коров отделяется от стада, уходит на болота, оттуда слышится ее протяжное мычание. Он захотел узнать причину и влез на дерево, откуда увидел статую Девы и лежащую перед ней на земле корову, которая прерывала свое мычание только чтобы лизнуть ее. Он быстро побежал сообщить своему хозяину о том, что увидел. Хозяин, в свою очередь, известил об этом кюре Пуа, который сам отправился на место в сопровождении нескольких прихожан. Они тотчас же с помощью досок и фашин проложили дорогу и добрались до статуи, которую унесли с болота; затем они ее отмыли, покрыли благоговейными поцелуями и поместили на возвышение из собранных ими камней. Это случилось в 1620 г. В то время кафедру Дакса занимал Жан де Салетт. Он отправился в Пуа с несколькими членами капитула, лично проверил все факты и велел составить об этом протокол. Удаляясь, он распорядился, что бы статуя, столь чудесно обретенная, была перенесена в приходскую церковь. Несколько дней готовилось празднество для этого перенесения. Стечение народа было необыкновенным. В назначенный час статую поместили на тележке, запряженной парой быков. Народ оглашал окрестности пением и молитвами; но когда процессия оказалась у развалин старой часовни, быки остановилась, и не было никакой возможности сдвинуть их с места. Без труда поняли, что Св. Дева возжелала принимать знаки почтения на том самом месте, где она издавна получала дань уважения верующих. Епископ приказал вновь отстроить часовню, взяв большинство расходов на себя, и пожелал благословить ее лично. Он явился туда крестным ходом всего своего собора, сопровождаемый почти всем духовенством епархии и бесчисленным множеством верующих, среди которых следует отметить отважного Бернара де Пуаянна, губернатора Дакса и Наваррана, в то время командора орденов короля. Новое святилище назвали Нотр-Дам-де-Бюглос, от двух греческих слов, означающих мычание коровы. Чуть в стороне построили дом, который передали Лазаритам или отцам христианского вероучения, которым было поручено обслуживать часовню.

Чудесная статуя существует и поныне. Часовня, восстановленная и расширенная, только что была возведена в ранг дополнительной церкви, а дом Лазаритов, выкупленный монсеньором Ланнелюком, служит теперь обителью миссионеров епархии и прибежищем священников, чей возраст или недуги принудили их оставить святое служение.

Почитание Нотр-Дам-де-Гарэзон датируется концом XV века или самым началом следующего. Св. Дева в виде дамы, исполненной милосердия и величия, три дня подряд являлась юной двенадцатилетней пастушке, которая пасла овец своего отца около родника, на котором построен главный алтарь часовни, и который и поныне орошает этот алтарь. Дочь моя, говорила ей Св. Дева, я мать Спасителя мира. Я выбрала это бесплодное и пустынное место, чтобы наполнить его моим благословением: я желаю, чтобы здесь построили часовню в мою честь. Расскажи об этом своему отцу, чтобы он оповестил о моем желании жителей Молеона. Двойное чудо, явленное возле родника в присутствии некоторых свидетелей, добавило веры рассказам юной пастушки, и скоро в указанном месте возвысилась скромная часовня, Это первое здание скоро оказалось слишком тесным для огромного наплыва верующих, которые шли туда отовсюду. Ее разобрали, и на ее месте в 1523 г. заложили основание красивой часовни, которая существует до сиз пор. Англезия де Сагазан, так звали пастушку, не дожидаясь окончания строительства, оставила мир. Она удалилась в аббатство Фавá, где приняла постриг, и где умерла в ореоле святости в 1589 г. К этому времени почитание Нотр-Дам-де-Гарэзон ослабло. Набожный Годфруа, который, как мы видели, способствовал возрождению Бетарама, пришел его оживить. Став кюре Молеона, он учредил при часовни общину священников для приема паломников и приобщения из к таинствам. Монсеньор де Трапп, которого мы находим во всех религиозных начинаниях, предпринятых при его епископате, одобрил его действия. Он лично начертил план дома, в котором должны были жить капелланы, и велел возвести стены за свой счет. Там была небольшая комната, в которой он довольно часто бывал, и где проводил иногда целые месяцы. Революция 1790 г. пощадила Гарэзон не больше других алтарей Марии. Чаши, священные украшения и подношения по обету были снесены в соседний дистрикт. Часовню и обитель капелланов продали; но, по крайней мере, они не были разрушены. Монсеньор Дубль выкупил их в 1834 г. Теперь они возвращены к своему первоначальному предназначению, и никогда еще наплыв верующих не был более велик.

Происхождение часовни Каюзак восходит к первым годам шестнадцатого века. Некий пастух пас своих коров на берегу Жимона, в нескольких шагах от города, возле изгороди сада. Приблизившись к вязу, коровы остановились, и не было никакой возможности заставить их двигаться дальше; тогда пастух подошел ближе, чтобы узнать, что их напугало, и заметил на стволе дерева маленькую фигуру Нотр-Дам-де-Питьé, окруженную светящимся ореолом. Монахи аббатства Жимон, ушей которых моментально достигла весть об этом чуде, со всем почтением отправились за священным изображением, чтобы отнести его в свою церковь; но на следующий день оно исчезла. Его обнаружили на дереве. Монахи с еще бóльшим почтением, чем первый раз, вновь взяли его, но столь же напрасно; изображение вновь покинуло церковь, чтобы возвратиться к вязу. Тогда догадались, что именно здесь Мария желала быть почитаемой. Посыпались дарения и пожертвования. На эти деньги 10 октября 1513 г. выкупили сад и за несколько лет построили просторную и прелестную часовню, с красивой колокольней на шпиле. Три капеллана вели там службу. Для них построили красивое и удобное жилище, которое время и революции[2] пощадили, как и часовню, около которой оно возвышается.

Жители Жимона даже не успели поздравить друг друга со столь благим деянием. Чума и голод обрушились на провинцию. Двойное бедствие охватило их город и посеяло там траур и смерть. В своем горе они обратились к Марии. Они двинулись крестным ходом, босыми, и возложили на посвященный ей алтаре серебренный светильник, и при этом дали торжественное обещание повторять свое паломничество каждый год, на следующий день после Троицы. Чума тотчас же прекратилась, а вскоре отступил и голод. Благодарность народа не забыла этой милости; обещание свято выполняется. Крестный ход проводится и в наши дни.

Помимо Гарэзона и Каюзака, старинная епархия Оша насчитывала еще два святилища Марии с очень древним почитанием: Эньян и Пибек. Это были четыре палладиума, помещенных в четырех важных местах. Мы ничего не знаем о святилище Эньяна, красивом и элегантном здании с необычным сводом, которое пережило революционную бурю, и которое разрушилось на наших глазах, в годы нашего детства, когда его легко можно было спасти. Святилище Пибека исчезло, как и в Эньяне. Оно возвышалось около Кастельно-д’Озана в приходе Ареш и имело своего капеллана. Помимо этих четырех часовен, имеются еще две, более новых, столь же часто посещаемых. Эти, более счастливые, чем две предыдущие, все еще стоят. Одной владеет городок Биран, другая расположена в нескольких шагах от города Марсиак.

Церковь Нотр-Дам де Биран вначале была лишь маленькой часовней, построенной в виде грота. Хотя она находилась совсем рядом с церковью Сен-Мартен, тогда приходской, а теперь разрушенной, там часто служили мессы, доказывая тем самым, что уже тогда верующие признавали желание Божьей Матери быть почитаемой именно там. Позже событие, подготовленное Провидением, еще более увеличило наплыв верующих. Бернар Корнак, житель Бирана, совершил паломничество к Нотр-Дам-де-Пилар в Сарагосе, столь почитаемой тогда на всем юге Европы. Он возвратился оттуда с изображением Марии, взятом у самой святой опоры. Оно было из позолоченного дерева и изображало Богоматерь, держащую на своих руках маленького Иисуса, украшенного жемчужным ожерельем. Над Матерью и Сыном парил Святой Дух, так же из позолоченного дерева, поддерживаемый опорой из дерева, отделанного под мрамор. Набожный паломник и его достойная супруга, Филиппина де Лепен, преподнесли священное изображение своим согражданам, которые вначале поместили его в церкви Сен-Мартен. 24 июля 1667 г., в соответствие с инструкцией монсеньора де Ламот-Уданкура, которая указывала день, порядок и церемониал перенесения, г-н Савуа, кюре Бирана, сопровождаемый консулами в церемониальных одеждах, торжественно перенес его в часовню Девы, при огромном стечении народа, сбежавшегося изо всех окрестных приходов. С этого момента Нотр-Дам де Биран стала одной из наиболее прославленных святынь епархии, и в считанные годы дарения, вызванные верой и набожностью или признательностью, выросли до такой степени, что смогли построить настоящую церковь с барельефами, которые ее украшают, и убранством из золота и серебра.

Часовня Нотр-Дам де Марсиак была построена в середине XVII века. В городе свирепствовала чума. Ужасное бедствие с 1 января по 9 июня 1653 г. унесло 104 жизни. На следующий год с 14 по 26 декабря насчитали 32 смерти: общее число жертв достигло тогда 427. В октябре умерли три священника, ставших жертвой своего усердия и милосердия: каноник Бернар Лароз, доминиканец Желá и Ожье де Вуазен, кюре прихода. Его племянница, Клер де Вуазен умерла, проболев несколько часов, в самый день своей свадьбы. В то время, как все сердца были погружены в глубокое отчаянье и траур, Св. Дева явилась набожной женщине из народа, которая вышла из города, чтобы собирать валежник вдоль изгородей. Она известила, что бедствие не прекратится, пока для нее не построят часовню в этом самом месте, под названием Нотр-Дам-де-ла-Круа. Жители Марсиака вначале отказались верить в ее видение; но когда смертность немедленно возросла, они увидели в этом наказание неба и немедленно начали строительство. Едва они уложили первый камень, как бедствие отступило, а некоторое время спустя исчезло без возврата. (См. Записки г-на Casimir Clauzade.).