Замечания
г-на герцога де Фезансака
о происхождении дома де Монтескью
от графов Фезансака.
Происхождение дома де Монтескью от графов де Фезансак было доказано намного раньше того времени, когда Людовик XVI разрешил ему принять это имя.
В 1629 г. Адриен де Монлюк, сын маршала, получая Орден Святого Духа, предъявил доказательства своего благородного происхождения. Доказывая, что он происходит по прямой мужской линии из дома де Монтескью, он говорил, что этот дом ведет свое происхождение от графов Фезансака, и предоставил тому доказательства. В 1713 г. Луи де Монтескью, принц де Раш, в 1724 г. маршал Монтескью и генерал-лейтенант Жозеф де Монтескью, его двоюродный брат, причем двое этих последних также становясь кавалерами Орденов, доказали свое благородное происхождение, упоминая при этом, что они являются прямыми потомками графов Фезансака. Во всех этих четырех случаях доказательства были рассмотрены и приняты комиссарами, ответственными за допуск в Орден.
Таким образом, когда в 1777 г. король позволил господам де Монтескью присоединить к своему имени имя де Фезансак, а старшему из них именоваться графом де Фезансак, он всего лишь констатировал уже давно признанный факт.
Специалисты по генеалогии, историки, все признали это происхождение, и г-да де Монтескью имели основание считать его вполне установленным.
Меж тем, современные авторы начали выдвигать сомнения в этом вопросе. Г-н Loubens (История Гаскони) говорит, что расхождения, имеющиеся между двумя картуляриями кафедрального собора Оша, по крайней мере должны накинуть некоторую тень на происхождении дома де Монтескью. Г-н аббат Montlezun (История Гаскони) объявляет, что потомство графов Фезансака в основном оспорено; он приводит доводы, которые мы рассмотрим ниже. Наконец, г-н Lafforgue (История города Оша) безапелляционно заявляет об угасании потомства графов Фезансака ко времени присоединения этого графства к графству Арманьяк в 1140 г.
Г-да де Монтескью не могут оставить без ответа высказывания, которые стремятся лишить их происхождения, которым они с полным правом гордятся и которое признано за ними уже не один век. Таким образом, они хотят рассмотреть здесь, на чем основаны их претензия, и какова ценность возражений, которые выдвинуты против этого.
Выдержка из генеалогии дома де Монтескью.
«Прежде, чем представить все доказательства, которые связывают дом де Монтескью с графами Фезансака, помещаем здесь генеалогическую таблицу, в которой показаны отец, брат, сын и племянник Раймона Эмери, первого сеньора де Монтескью, дабы читателю было легче понять значение каждого из документов, касающегося данного пункта».
«Читаем в подлинной рукописи более чем 400-летней древности[1], которая приложена к картулярию метрополии Оша, также подлинному, что сеньор де Монтескью происходил от Гийома Гарси, графа де Фезансака. Эта рукопись указывает все связи, существующие между Гийомом-Гарси и Раймоном-Эмери, сеньором де Монтескью, родоначальником дома де Монтескью, как это будет показано далее; там же добавлено, что у сего Эмери, графа де Фезансака (это правнук Гийома-Гарси, первого графа Фезансака), было два сына, Гийом-Астанов и Раймон-Эмери; и что Гийом-Астанов был отцом Эмери по прозванию Фортон; и что у Раймона-Эмери был сын Арсьё де Монтескью, и что Эмери Фортон и Арсьё были кузенами. (Aymericus genuit Guilhelmum-Astanovam... et Ramundum Aymerici... qui seilicet Ramundus Aymerici genuit Arsivum de Montesquivo... Guilhelmus-Astanova genuit Aymericum qui Forto nominatus est et fuit cognatus predicti Arsivi de Montesquivo). Должно отметить, что генеалогия, приведенная в этой рукописи, подтверждена теми же документами, что используются ныне, дабы это доказать. Там же приведена старинная генеалогия графов Фезансака и две грамоты картулярия Оша, под №№ 37 и 58, выдержки из которых будут даны ниже».
«Первая из них[2] является актом дарения церкви Сен-Лоран де Фремозан в метрополии Оша, совершенного Арсьё де Монтескью, при епископате Гийома де Монто, который управлял этой церковью с 1068 по 1090 гг.; и там он говорит о себе как о сыне Раймона-Эмери, который был братом графа Гийома Астанова. (Ego Arsivus de Montesquivo, filius videlicet Raiamondi-Eimerici fratris comitis Guillelmi-Astanove dedi, etc). Этот документ еще будет упомянут далее».
«Вторая[3] – это арбитражное решение, вынесенное в 1145 г. по поводу границ приходов метрополии Оша и Сент-Оран того же города, определенных архиепископом Гийомом д’Андуфьелем и канониками, в присутствии некоторых старцев. Там сказано, что Арсьё де Монтескью, кузен Фортона, граф де Фезансака (Arsivus Senex de Monlesquiu, cognatus Fortonis, comitis Fedeciacensis), владел благородным доменом, расположенным на этих границах».
«Мы согласны, что слово Cognatus означало в тот век кузена по отцу или по матери, шурина и даже самого дальнего родственника или свойственника, но смысл, в котором оно использовано здесь, определен двумя другими документами, которые были приведены выше, и в которых Эмери-Фортон и Арсьё де Монтескью названы сыновьями двух братьев, и, следовательно, двоюродными братьями по отцу. Другая фраза того же документа еще более укрепляет доказательство происхождения Арсьё де Монтескью от графов Фезансака. Там сказано, что он владел вышеупомянутым доменом по праву наследника графов (Jure hereditario consulum)».
«Эти две грамоты, как и выписка из старинной рукописи, приведенная выше, уже были использованы как доказательство сего происхождения отцом Montgaillard, иезуитом, умершим в 1626 г., при составлении им генеалогии дома де Монтескью. Первая из этих грамот и выписка из той же рукописи были приложены к доказательствам благородного происхождения, предъявленным 17 августа 1713 г. Луи де Монтескью, принцем де Рашем, и 27 апреля 1724 г. Жозефом де Монтескью, графом д’Артаньяном, при возведении их в кавалеры Ордена Святого Духа».
«Следует добавить, что память о изначальном единстве домов д’Арманьяк и де Монтескью была еще свежа в памяти графов д’Арманьяк и четыре с лишним века спустя после их разделения. Жан IV, граф д’Арманьяк, именовал Арсьё V, сеньора де Монтескью, своим возлюбленным и преданным кузеном (dilectum et fidelem consanguineum nostrum) в письме от 16 декабря 1432 г.; такое обращение тем более значительно, что его нельзя расценить как обычную вежливость, так как это письмо обещало защиту вассалам сеньора против него самого».
К этому последнему факту я хочу добавить, что в пятнадцатом веке уже не существовало никакого близкого родства между г-дами д’Арманьяк и г-дами де Монтескью. Первые породнились с принцами, вторые были простыми дворянами. Жан д’Арманьяк был внуком герцога де Берри, шурином герцога д’Орлеана, зятем герцога Бретани и короля Наварры; Арсьё де Монтескью был сыном мадемуазель д’Эспань-Монтеспан и мужем мадемуазель де Фодоа. Именование родственником можно объяснить только их общим происхождением.
Наконец, таково было единогласное мнение о происхождении дома де Монтескью отца Montgaillard, как только о том известил Oihenard, один из наиболее ученых и рассудительных авторов своего времени, аббата le Laboureur, г-на René-Charles d’Hozier, геральдического судьи Франции, умершего в 1732 г., г-на de Clairambault, генеалогиста королевских орденов, умершего в 1740 г., г-на Chérin-père, который был вторым преемником г-на de Clairambault, и который является величайшим авторитетом в таком деле.
Таковы доказательства. Теперь о том, что им противопоставляется:
Картулярий кафедрального собора Оша, приведенный выше, именуется Черным. Белый Картулярий говорит только об одном сыне Эмери I, графа де Фезансака, что бросает некую тень на происхождение дома де Монтескью[4].
Действительно, Белый Картулярий упоминает только старшего сына Эмери I (Гийома Астанова). Но он не утверждает, что у него не было другого. Чтоб Картулярий обошел молчанием младшего сына, получившего небольшой апанаж, и лишь вскользь упомянул старшего, унаследовавшего графство Фезансак, это можно понять; но чтобы другой Картулярий, без какого бы на то основания, рассказал о существовании второго сына, в это трудно поверить.
Следует отметить, что Черный Картулярий не ограничивается тем, что лишь упоминает о родстве; он говорит об этом достаточно подробно; он приводит две грамоты, которые являются подлинными, и каждой из которых было бы достаточно, чтобы установить родство, даже если бы ни один из Картуляриев о нем ничего не говорил.
Таким образом, Раймон-Эмери, первый барон де Монтескью, был в 1086 г. одним из главных сеньоров графства Фезансака (Proceres); десять лет спустя его сын, Арсьё I, уступил метрополии Оша права на церковь в Вердале (нынешнем Обье), и эти права он держал от своего отца (ex paterna successione); но эта церковь принадлежала графам Фезансака, так как Одон Фальта еще раньше передал ее столичной церкви; но как бы Раймон-Эмери де Монтескью, отец Арсьё мог иметь наследственные права на эту церковь, если бы он не был сыном графа де Фезансака?
Тот же Арсьё владел доменом у ворот Оша, и владел им по праву наследника графов (Jure hereditario consulum). Он именуется в акте кузеном Фортона, графа де Фезансака (cognatus); а в другом акте он именуется сыном Раймона-Эмери, брата графа Гийома-Астанова. Таким образом, одно подтверждает другое.
Даже имя Эмери, которое носил первый барон де Монтескью, похоже указывает на его происхождение: это было имя графа де Фезансака, его отца.
Другое возражение касается незначительности его домена. Барония Монтескью кажется чересчур малой для младшего де Фезансака, а апанажи всегда соизмерялись со значимостью семьи. (История Гаскони, том II, стр. 163. Montlezun.)
Г-н аббат Montlezun, который приводит это возражение, сам на него ответил чуть выше (Стр. 161.)
Домен Монтескью, будучи не слишком обширен, не был незначимым. Фурсé, данное некогда другому младшему, или часть Маньоака, только что доставшаяся Отону (сыну Бернара III, графа д’Арманьяка), возможно, его не стоили.
Я добавляю, что мы не знаем в точности, что именно принадлежало первому барону де Монтескью. Помимо четырех земель, составляющих эту баронию, как мы уже видели, Арсьё I де Монтескью владел доменом, расположенным у ворот Оша, доменом, который перешел к нему от его отцов. Он владел правами на церкви, достаточно удаленные от его баронии, которые принадлежали графам Фезансака. Его внук, Раймон-Эмери II, был сеньором Мазерé, Вильнёва, Вердаля (нынешнего Обье) и Марсана.
Наконец, если бы большие апанажи давали всем детям, доля старшего сошла бы не нет; и так уже создались определенные неудобства, когда графство Фезансак было разделено на две части, непосредственно сам Фезансак и Арманьяк. Не могли же подобные разделы продолжаться до бесконечности.
У Aстанова II, последнего графа де Фезансака, был только одна дочь Азальма, или Адальмюр, жена Бернара III, графа д’Арманьяка, вдовевшего после смерти Альпаизы де Тюренн.
Их дочь Беатрисса умерла, не оставив детей. Жеро III, граф д’Арманьяк, единокровный брат Беатриссы, захватил графство Фезансак, которое он объединил с Арманьяком в 1140 г. Этот факт кое кто тоже использует как возражение против происхождения дома де Монтескью.
«Если признать их происхождение от графов Фезансака, говорят они, у баронов де Монтескью имелось право, по крайней мере, более законное, чем у кого-либо еще, на графство Фезансак; и, тем не менее, они не только не вступили во владение им, но даже неизвестен ни один документ, который свидетельствовал бы, что они приложили хоть какое-то усилие, чтобы потребовать его. Напротив, все, кажется, доказывает, что Жеро III, глава младшей линии, мирно принял наследство своей единокровной сестры. Полная безмятежность, с которой бароны де Монтескью приняли этот факт, заставляет предположить, что либо Картулярий не все говорит о последующих событиях, либо их родство проистекало не от законного брака»[5].
Вначале я хочу заметить, что все это не более, чем домыслы. Ничего не доказывает фальшивость документов, и не стоит искать в них противоречий. Только из того, что г-да де Монтескью не сменили графов Фезансака, пытаются заключить, что они и не происходили от них. Предположение кажется слишком натянутым. В истории имеется много фактов, причем, более важных, которые невозможно объяснять. Прежде всего, нам неизвестно, имелись ли некие протесты; мы не можем знать всех подробностей того, что происжодило в двенадцатом веке. Адальмюр, последняя графиня де Фезансак, вышла замуж за Бернара III, графа д’Арманьяка, и принесла ему в приданное это графство. Ничего удивительного в том, что после их смерти и смерти их дочери Жеро III, сын Бернара, хотя и от другой матери, завладел им. Для г-д д’Арманьяк было очень важно объединять Фезансак с их доменами и восстановить, таким образом, старинное графство на всей его протяженности, каким оно было до своего разделения. И если г-да де Монтескью ничего не получили от наследства, которое, как кажется, принадлежало им по праву, это доказывает лишь то, что они не осмелились бороться с могущественными конкурентами, или что их протесты не были услышаны. Это не первый, и не последний раз, когда более сильный предпочтен более слабому. Таков мир; и вот еще значительный тому пример, взятый из истории все той же Гаскони.
Санш, последний герцог Гаскони, умер в 1032 г. оставив только дочерей, само существование которых ныне оспаривается. Согласно феодальным законам естественным его наследником был граф де Фезансак, глава младшей линии, и потомок, как и он, Гарси Санша ле Курбé, герцога Гаскони. Меж тем герцогство захватил граф Беренжер, которого полагают внуком последнего герцога Санша[6]. Он вскоре умер, и Эд, граф де Пуатье, завладел Гасконью[7]; этот был убит в 1040 г. Бернар II, граф д’Арманьяк, воспользовавшись благоприятным случаем, стал хозяином герцогства Гасконь. Ги Жоффре, брат Эда, граф де Пуатье, оспорил у него герцогство и, в конце концов, заставил его уступить. Графы де Пуатье представляли материнскую линию, граф д’Арманьяк[8] не имел никаких прав, так как его ветвь была младшей в линии графов Фезансака. Меж тем, эти последние позволили герцогству Гасконь в течение двадцати лет трижды поменять хозяев. Они предоставили графам д’Арманьяк и де Пуатье с оружием в руках оспаривать это богатое наследство. Они ни во что не вмешивались и ничего не требовали. Возможно, они не считали себя достаточно сильными, чтобы отстаивать свои права; возможно, их протесты не дошли до нас. Но, по крайней мере, никто и никогда не намеревался утверждать, что графы де Фезансак не были потомками герцогов Гаскони только потому, что они не потребовали их наследство.
В следующем веке Астанов II, последний граф Фезансака, оставил только дочь, и граф д’Арманьяк захватил его наследство. На это у него было больше прав, чем на герцогство Гасконь, так как в его пользу, по крайней мере, говорил брак с дочерью последнего графа. Г-да де Монтескью, представляющие отцовскую линию, похоже, этому не противились. Сложилась такая же ситуация, что и с герцогством Гасконь, с той только разницей, что дом де Фезансак смог бы противостоять дому д’Арманьяк, а у г-д де Монтескью не было на это никакой возможности. Почему же этот случай используют как аргумент против происхождения этих последних?
Что касается намека, якобы первый барон де Монтескью был внебрачным ребенком графов Фезансака, он также ни на чем не основан. Невероятно, чтобы бастард владел по наследственному праву доменами графов де Фезансак; и, кроме того, все акты, упоминающие их родство, говорят о нем как о законном потомке.
«Наконец, как говорят, если бы де Монтескью принадлежали к старшей ветви, они имели бы, даже будучи оттесненными, особое высокое положение среди дворянства Фезансака; тем не менее, они никогда не были первыми, но всегда вторыми».
В доказательство приводят пословицу, которая фиксирует ранг последних четырех великих баронов: «Говори, Монто; и отвечай, Монтескью. Слушай, Пардейян; а что скажешь ты, л’Иль? ».
Действительно, я нахожу их в указанным выше порядке в день объявления Шарля д’Арманьяка, как графа Фезансака, почетным каноником метрополии Оша в 1484 г.
Однако, в 1527 г., при объявлении Генриха д’Альбре, короля Наварры и графа д’Арманьяка, почетным каноником, акт констатирует присутствие благородных и могущественных людей де Вуазена-Монто и де Монтескью, первых баронов графства Арманьяк, Пардайяна, оруженосца, и других дворян[9]. Таким образом, сеньор де Пардайян, один из четырех общепризнанных баронов, в данном случае не именуется даже бароном, и упоминается только после тех, кто носит этот титул.
Сеньор де л’Иль даже не назван; видимо, в то время ранги не были определены столь уж однозначно.
Впрочем, старшинство между сеньорами было закреплено только в XIV веке, на заседаниях провинциальных Штатов. Тогда ранг определялся настоящим положением семей, скорее их богатством и деятельностью, чем древностью или высотой их происхождения. Г-да де Талейраны были потомками второго сына Эли V, графа де Перигора, умершего в 1205 г. С того времени господа де Талейраны жили в своей провинции без какого-либо блеска и превосходства, даже не получив от Штатов Перигора ранг из числа первых четырех баронов. Père Anselme полагал, что графы де Перигор угасли полностью. Происхождение де Талейранов было признано позже. Рассматривались документы, но никому и в голову не пришло, что их ранг, определенный Штатами страны, может свидетельствовать против их происхождения.
В Керси бароны де Гурдон имели только третий ранг среди баронов. Бароны де Кардайяк вообще входили лишь в число сеньоров; а между тем эти два дома изначально были много выше тех, кто им предшествовал в Штатах, за исключением виконтов де Тюренн.
В Гаскони из дома де Монто вышло три архиепископа Оша; и, возможно, именно поэтому бароны де Монто имели особые права при торжественном въезде в город нового архиепископа. Не удивительно, что г-да де Монто, как почетные каноники столичной церкви, имели ранг выше других баронов, и это превосходство было закреплено за ними Штатами провинции.
Таким образом, подробно рассмотрены все возражения, выдвинутые против происхождения г-д де Монтескью, одни из них были опровергнуты, а другие проистекают из неизвестных причин, что не редко, когда говорят о временах, столь отдаленных. Чтобы продолжать на них настаивать, пришлось бы доказывать фальшивость документов, посвященных тем событиям, которые согласуются между собой, которые все объясняют и взаимно подтверждают друг друга.
Мы думаем, что таким образом происхождение дома де Монтескью от графов Фезансака доказано настолько, насколько можно судить о событиях десятого века.
Мы надеемся, что почтенные авторы, которых мы цитировали, признают его; и, сожалея, что они не имели наших объяснений до того, как опубликовали свои истории, мы просим принять их в расчет при втором издании, которого, без сомнения, потребует заслуженный успех их произведений.
