ПРИМЕЧАНИЯ[1].
Хартия, содержащая акт дарения, совершенного Гийомом Саншем, графом Гаскони, и Гастоном Сантюлем, виконтом Беарна, аббатству Сен-Венсан-де-Люс, в епархии Олерона.
Tabula monasterii de Luco: Quando dominus Willelmus Sancii, comes Gasconiorum, dedit villam de Luco Deo et sancto Vincentio, Gasto Centuli, vice comes bearnensis, nolebat assentiri et dimittere partent suam; sed tandem acquievit, victus precibus Garsiœ abbatis, qui ei suam consanguinitatem cum dicto comite replicavit, et quomodo venisset de Hispania avus[2] domine Willelmi, ubi se contulerat pater ejus, tempore domini Ludovici imperatoris; qui quidem rex de hac patria vestitaram dedit avo vice-comitis, qui erat de ejus progenie. Et dedit Deo et sancto Vincentio partent suam super altare. (Hist. de Béarn, Marca, стр. 201 и 202).
Когда Гийом Санш, граф Гаскони, передал в дар Богу и Св. Винценту землю Люк, Гастон Сантюль, виконт Беарна, вначале не дал своего согласия на ту часть этой земли, которая ему принадлежала; но позже он уступил, побежденный мольбами Гарсии, аббата Сен-Венсана. Этот аббат напомнил ему, в этой связи, о его родстве с графом Гаскони; он объяснил ему, что предок графа Гийома (Санш Миттарá) пришел из Испании, куда его отец (Гарзимир) удалился во времена царствования императора Людовика Благочестивого; и как этот последний, став королем Наварры, уступил свои права на Беарн предку Гастона Сантюля (Центульф), который вступил во владение, и который был его родственником. Именно так Гастон Сантюль дал свое согласие, и оказался у алтаря от всех своих прав в пользу Бога и Св. Винцента.
Эта хартия объясняя родство герцогов (или графов) Гаскони с виконтами Беарна, устанавливает их меровингское происхождение.
См. таблицу:
Хартия Алаона установила меровингское происхождение герцогов Аквитании, объяснила их появление в Наварре, рассказала о их коронации и уступке их прав на Бигорр и Беарн.
Хартия Сен-Люка говорит о их возвращении в Гасконь в качестве герцогов.
Бароны де Монтескью[3].
Раймон Эмери, первый сеньор де Монтескью, сын Эмери I, графа Фезансака.
Ж. Ориана де Ла Мотт, дама аллода Фремозан.
8. Арсьё, именуемый Старый.
9.Бертран.
Ж. Гийеметта де ла Барт.
10. Раймон-Эмери II.
Ж. Пиктавина де Марраст.
11. Арсьё II, рыцарь.
12. Раймон-Эмери III, сеньор де Марсан, де Пуалобон, и т.д.
Ж. 1° Альпаиза де Базийяк;
2° Лонг де Монто, иначе говоря де Биран.
13. Жансé I, дамуазо.
Ж. Контесса д’Антен.
(Его братьями были:
1° Отон, или Одон, родоначальник сеньоров де Массанком и де Монлюк;
2° Пиктавен, епископ Альби и кардинал).
14. Раймон IV, рыцарь-баннерет.
Ж. Бельгарда д’Аспé.
15. Арсьё III, рыцарь, командир компании пеших латников.
Ж. 1° Констанс д’Андуен;
2° Маргарита де л’Иль.
16. Жансé II, рыцарь, умер раньше своего отца.
Ж. Констанс де Кастельбажак.
17. Арсьё IV, рыцарь.
Ж. Гайярда д’Эспань-Монтеспан, дама де Саль в Лорагé.
18. Арсьё V, умер, не оставив мужского потомства;
Ж. 1° Катрин де Кюртон;
2° Дус де Фодоа.
18. Бертран, его брат, продолжил род.
Ж. 1° Маргарита де Монто-Бенак;
2° Госионда де Кастельбажак.
Их братьями были:
Роже, родоначальник баронов де Марсак и де Девез;
Бартелеми, рыцарь-башелье, сеньор де Марсан и Саль, родоначальник де Сен-Коломб, де Марсан и д’Артаньян.
19. Жан I.
Ж. Катрин д’Апремон.
20. Аманьё.
Ж. Жакетта дю Фор де Помпиньян.
21. Жан II.
Ж. Габриель де Виймюр.
22. 1° Франсуа, капитан швейцарской гвардии герцога д’Анжу. Убит при осаде Сен-Жан-д’Анжели.
2° Жан-Жак, барон де Монтескью, после смерти своего брата; умер без потомства.
3° Анна, жена Фабиана де Монлюка.
РАСПИСКИ.
1. Мы, Раймон-Эмери, рыцарь, сеньор де Монтескью, капитан Монреаля, удостоверяем, что получили от Жана Шовеля, военного казначея, жалование, положенное нам, баннерету, одному рыцарю, тридцати семи оруженосцам и восьмидесяти пешим сержантам, за охрану вышеуказанного места во время войны в Гаскони с 16 марта 1346 г. по 20 июня, под командованием г-на Жирара де Монфокона, рыцаря, сенешаля Тулузы и Альбижуа, капитана вышеупомянутой части Гаскони за Гаронной, в размере:
767 ливров, 2 су и 4 денье.
Дано в Тулузе, 3 апреля 1347 г.
(Печать из красного воска: герб де Монтескью, рассеченный на червлень и золото с двумя червлеными шарами).
2. Raymundus-Aimerici miles Dominus de Montesquivo confessas est recepisse a R. de Insula
1 036 ливров.
4 мая 1350 г.
(Печать, подобная вышеупомянутой).
3. Я, Раймон Эмери де Монтескью, оруженосец баронет, удостоверяю, что получил от мэтра Жоффруа ле Фламана, клерка короля, заместителя Жана ле Мира, военного казначея, и Франсуа де л’Опиталя, клерка арбалетчиков,
231 ливров, 12 су и 10 денье, которые Арман де Болá, оруженосец моей компании, был должен жителям города Лангона за полученное от них продовольствие, и которые я пожелал вернуть через вышеупомянутого Армана магистрату города, взяв их из жалования как моего, так и солдат моей компании, положенного нам за участие в войне в Гаскони.
Дано в Ажане, 5 июня 1359 г.
(Печать, подобная вышеупомянутой).
РАСПИСКА.
Мы, Эссьё де Монтескью, рыцарь, удостоверяем, что получили от Жака Ламперё, военного казначея, в счет жалования нам и латникам и пехотинцам нашей компании за участие в войне в Гаскони под командованием г-на Жана, графа д’Арминьяка, 303 ливра, 15 су.
Дано в Монтобане, 10 июня 1353 г.
(Печать, подобная вышеупомянутой, с шестилучевой звездой во главе первой части).
ПОЖАЛОВАНИЕ ЖАНОМ, ГРАФОМ Д’АРМАНЬЯКОМ, АРСЬЁ III ДЕ МОНТЕСКЬЮ 107 ЛИВРОВ И 10 СОЛЕЙ В ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ЗА ЕГО СЛУЖБУ.
Жеан, милостью Божьей, граф д’Арминьяк, де Фезансак и де Родуа, виконт де Ломэнь и д’Овиллар, наместник Короля, нашего сеньора, в землях Лангедока, военному казначею вышеупомянутого сеньора или его заместителю, привет. Да будет Вам известно, что мы, учитывая то большое участие, которое г-н Эссьё де Монтескью, рыцарь, принял в войне вышеупомянутого сеньора, как под Агийоном и Прейсаном, так и в других местах под нашим командованием, и большие затраты, которые он понес, а также, как мы надеемся, его добрую службу вышеупомянутому сеньору в дальнейшем, мы решили оказать ему и оказываем настоящим письмом особую милость в размере ста семи турских ливров и десяти солей. Посему мы приказываем вам, что бы сразу по получению данного письма и без задержек вы отсчитали и выплатили упомянутому рыцарю вышеупомянутые сто семь турских ливров и десять солей, взяв у него расписку на вышеупомянутую сумму, которая будет представлена среди прочих в ваших счетах. Это помимо каких-либо иных сумм, подаренных ему королем, нашим сеньором, и его командиров, нами или иными.
Дано в нашем лагере под Лезиньяном, в 14 день июня, год 1354.
(Печать с гербом д’Арманьяков, в первой и четвертой четвертях – лев, во второй и третьей – львиный леопард).
РАСПИСКА АРСЬЁ III ДЕ МОНТЕСКЬЮ.
Да будет известно всем, что мы, Эссьё де Монтескью, приняли и получили от Жака Ламперё, военного казначея короля, нашего государя, через Эвана Доля, его заместителя, в качестве дарения нам от г-на Жеана, графа д’Арминьяка, наместника указанного сеньора на землях Лангедока, за добрую службу, которую мы несли сеньору в эту нынешнюю войну, как под Агийоном и Прейсаном, так и в иных местах под командованием указанного г-на д’Арминьяка, и в возмещение расходов, которые нам пришлось понести там, сумму в сто семь турских ливров и десять солей, которые были нам полностью отсчитаны. Дано в армии под Лезиньяном, в 13 день июня, год 1354.
(Печать с гербом де Монтескью).
ГРАМОТЫ О ПОМИЛОВАНИИ, ПРЕДОСТАВЛЕННЫЕ КОРОЛЕМ ЭЙСЬЁ ДЕ МОНТЕСКЬЮ, РЫЦАРЮ; ЖАНСÉ ДЕ МОНТЕСКЬЮ, ЕГО БРАТУ, И Т.Д. (АПРЕЛЬ 1405 Г.).
Карл, милостью Божьей король Франции, извещает всех нынешних и будущих, что выслушал смиренную мольбу Эйсьё, сеньора Монтескью в Фезансаке, рыцаря д’Англé, Жансé, его брата; Арно де Жигана и Жирото дю Ко, оруженосцев из страны Гаскони, в коей изложено и представлено, что в течение войны, которая имела место между графом д’Арменьяком, вассалом и подданным которого является вышеупомянутый де Монтескью, с одной стороны, и покойным граф Фебом де Фуа, с другой, жители города Миранд в Астераке принимали, помогали, поддерживали словом и делом и со всем старанием латников, солдат и наемников указанного покойного графа де Фуа, которые, находясь в указанном Миранде, вели жесточайшую войну с упомянутым де Монтескью, нанося ущерб его земле, людям и подданным, и потом они удалились с пленниками и добычей, которые они захватили и награбили в вышеупомянутой земле указанного де Монтескью возле вышеупомянутого города Миранда, для чего из вышеупомянутого Миранда за время вышеупомянутой войны большое число солдат совершало набеги на вышеупомянутую землю Монтескью, применяя насилие и ведя войну, и там они захватили, разрушили и сравняли с землей крепость одного из вассалов указанного де Монтескью, и совершили там несколько убийств, грабежей, разбоев и других дурных дел, и, кроме того, вышеупомянутые жители Миранда во время последней войны между нами и нашими противниками из Англии, помогали, принимали, поддерживали силой и советами латников и наемников гарнизона крепости …урд, которые держали сторону наших упомянутых противников, и которые, возвращаясь после набега и грабежа вышеупомянутой земли указанного де Монтескью, неоднократно принимались и укрывались вместе с вышеупомянутыми пленниками и награбленным в вышеупомянутом городе Миранде, и кроме того во время некой войны между вышеупомянутым де Монтескью с одной стороны, и герцогом д’Ореном с другой, жители вышеупомянутого Миранда неоднократно помогали и поддерживали, принимали и давали советы вышеупомянутому д’Орену против вышеупомянутого де Монтескью, и тем, и некоторыми иными способами наносили де Монтескью и его земле, строениям, людям и подданным, большой … и ущерб; и оные просители неоднократно видели каждый и все вместе, тогда и ранее, среди их компаний, совершающих набеги конно и оружно, вышеупомянутых жителей указанного города Миранда, участвующих в злодеяниях латников подле оного города, чтобы хватать и пленять любого из вышеупомянутых жителей, и было это как подле оного города Миранда, так и подле … Мазерá и Сен-Дод, поскольку жители вышеупомянутых мест поддерживали и оказывали помощь указанному Миранду против вышеупомянутого де Монтескью во всех военных действий, и захватили и пленили нескольких мужчин, женщин, лошадей и другого, и увели и унесли оное из упомянутой земли вышеупомянутого де Монтескью и из местности ла Мот, от него зависимой, совершая набеги и захваты подле вышеупомянутых городов Мазерá и Сен-Дод, и оным просителям известно, что некоторые из плененных были отведены в замок Понс, который держал и занимал тогда бастард д’Армэньяк, и оные сообщили под клятвой что из указанного города Миранда им не было возвращено ничего, даже самого незначительного, и из-за нехватки продовольствия и иного в указанном городе Миранде находившиеся заключенные испытывали муки до полной выплаты выкупа, также были пострадавшие и в упомянутых набегах, засадах и рейдах, и в оных неоднократно участвовали вышеупомянутый бастард д’Арминьяк и его люди; называют Удо, жителя указанного Миранда, и другого, по имени Гийо дю Трамбле, в то время слугу сенешаля Тулузы, и похоже были там захвачены и пленены два латника, один по имени Робер, а другой – Лемуан, слуги покойного Луи де Сансерра, маршала, а позже – коннетабля Франции, и что Гийо, Робера и Муана вышеупомянутые маршал и сенешаль Тулузы, или один из них, как это об этом говорят, направили к гарнизону упомянутого города Миранда, чтобы защищать его, и предоставить его вышеупомянутым жителям, как о том говорят, нашу защиту и особое покровительство против вышеупомянутых просителей, и оные латники были захвачены, ограблены и лишены их лошадей со всей сбруей, и получили свободу только за выкуп в виде скакуна, принадлежащего сиру де Дюрфору, и полностью снаряженного, и из-за чего были захваты, набеги, засады и рейды, когда было схвачено, ранено и ограблено несколько иных лиц, с которыми вышеупомянутые просители обошлись с излишней суровостью, и после того, как вышеупомянутый покойный де Сансерр предстал перед нами в нашем Париже и поведал о делах, перечисленных выше, и убеждал нас наказать нашими письмами, или как иначе, бастарда указанного де Монтескью и других просителей, выше перечисленных, за бесчинства, нападения и другие вещи, перечисленных выше, и оные просители, находились в отдалении и не имели возможности дать показания против вышеупомянутых жителей указанного Миранда … и других наших подданных, но, несмотря на это, по неясным словам тех, кто говорил, оные просители были обвинены и вызваны к нашему сенешалю указанной Тулузы, но вызываемые неоднократно и в разные дни, они пренебрегли этим и не явились, и посему, по требованию нашего генерального прокурора указанное выше дело было передано на рассмотрение суду нашего парламента, в каковом нашем суде оные просители должны были присутствовать лично, о чем их известил наш генеральный прокурор в Миранде, но, опасаясь строгости правосудия, а так же некоторых врагов и противников, которые были у них в упомянутой стране Гаскони, они не осмелились ни явиться, ни направить представителей, и по не совсем обоснованным обвинениям и показаниям против оных, после нескольких заседаний были сурово осуждены и к весьма большому ущербу для себя, и обратились к нам с просьбой предоставить им нашу милость и высшее милосердие, и, смиренно моля нас о том, оные просители просили принять во внимание, что в отношении всего остального они всегда были людьми доброй жизни, достойной и честной в делах и речах, не заслужившими ни одного низкого упрека, и что всю свою жизнь они служили нам своим оружием, и были и являются добрыми и верными французами, и никогда не совершали ни набегов, ни чего другого из перечисленного выше, против нас и наших сеньоральных прав, но только против тех, кто нападал на них, и в возмещение оскорблений, потерь, обид и ущерба вышеупомянутому сиру де Монтескью, его строениям, людям и подданным, нанесенными при участии и по вине вышеупомянутых жителей Миранда, а также таким образом, как это принято у дворян указанной страны Гаскони, и нам было угодно оказать им указанную милость и предоставить им … И посему мы, рассмотрев все подробности и учитывая добрую, значительную, честную и полезную службу, оказанную нам и нашим предшественникам вышеупомянутыми просителями и их близкими, как в наших войнах, так и иначе, что они рисковали в наших войнах своим телом и лошадьми, и что они готовы и в дальнейшем, когда понадобится, терпеть тяготы и лишения, как и их вышеперечисленные друзья, которые в нашей армии и на нашей службе расстались с жизнями … так и иначе, а также в честь и в почитание святого времени, в котором мы находимся ныне, и ради святой смерти, страстей и воскресения нашего блаженного Спасителя и Искупителя, которые он претерпел в это время, чтобы сохранить род человеческий от мук ада, и ради других причин и размышлений, кои нами движут, мы пожелали, чтобы в этом случае милосердие было предпочтено строгости правосудия, и оным Эйсью, сеньору де Монтескью д’Англé, Жансé де Монтескью, его брату; Арно де Жигану и Жирото дю Ко, оруженосцам, всем перечисленным выше просителям и каждому из них, за прегрешения, перечисленные выше, даруем прощение, освобождение [от наказания] и восстановление [в правах], прощаем, освобождаем и восстанавливаем в силу того, что нам стало известно, и как дарование особой милости за все их проступки, набеги, козни, рейды, убийства и пленения, требование выкупа, применение оружия, нарушение объявленной нами защиты и другие дела и случаи перечисленные выше, и все процессы, показания, протесты, обвинения, начатые против них, прекращаются и отменяются любые наказания, порицания и штрафы по всем делам, выше перечисленным, имущественным, криминальным и гражданским, как по совокупности, так и по каждому в отдельности, и тем, что с этим связано, и оные просители и каждый из них полагаются полностью очищенными от вины перед нами и правосудием, и им возвращаются и передаются в полное владение все, что было у них конфисковано в выше именованной стране, и повелеваем нашему упомянутому генеральному прокурору, нынешнему и будущему, придать их дела забвению, после того, как будет дано удовлетворение по гражданской стороне: об этом будет выдано предписании нынешним нашим возлюбленным и верным советникам нашего нынешнего парламента Парижа и тем, кто будет после них, и в сенешальства и судебные округи Тулузы, Каркассонна и Бигорра, и всем нашим другим судейским и чиновникам, как нынешним, так и будущим, или их заместителям, и каждому из них, если таковые будут, что в силу нашей настоящей милости, пожалования, прощения и помилования, они предоставят упомянутым просителям и каждому из них мирное и полное пользование их имуществом, без какого-либо преследования, принуждения или иных помех, и повелеваем, дабы никто из них не был ограничен в передвижениях или владениях, или как иначе, как лично, так и имущественно, как ныне, так и в будущем, никоим образом, но персоны их или каждый из них или какое-нибудь из их указанных владений, не может быть конфисковано, если есть или были для того причины, захваты или что иное, и все это должно быть немедленно возвращено им, и для того, что бы это было нерушимо и установлено навсегда, мы велели скрепить нашей печатью эти настоящие грамоты; да исполнится наша воля. Дано в Париже, в апреле месяце, в год милости господней 1405, после Пасхи, и в 25 год нашего правления. Эти грамоты были подписаны из-за болезни короля мессиром Жаком де Бурбоном, мэтром Тристаном дю Бо и несколькими камергерами.
РАСПИСКИ.
1. Я, Ассья де Монтескью, рыцарь, подтверждаю, что получил от Франсуа де Нерли, надзирателя доходов и военного казначея Лангедока и Гиени, 97 ливров десять солей в счет жалованья тринадцати арбалетчиков моей компании, поступивших с города Безье.
В правление Шарля, монсеньора де Бурбона, главнокомандующего в вышеупомянутой стране.
25 июня 1421 г.
(Печать из красного воска с гербом де Монтескью, который поддерживают две женские фигуры).
2. Я, Асселен де Монтескью, рыцарь, подтверждаю, что получил от Франсуа де Нерли, военного казначея, 400 ливров жалованья для меня, рыцаря-башелье, и двадцати оруженосцев моей компании, несущих охрану Лангедока и Гиени в компании мессира Жака де Монморена, под командованием Шарля, монсеньора де Бурбона.
20 мая 1421 г.
(Печать, как предыдущая, с теми же щитоносцами, и титло с тремя зубцами через весь щит).
3. Я, Жан де Монтескью, оруженосец, подтверждаю, что получил от Франсуа де Нерли, военного казначея, 300 ливров жалованья для командира арбалетчиков и тридцати восьми арбалетчиков моей свиты, за охрану и оборону Гиени и Лангедока в моей компании и под командованием Шарля, монсеньора де Бурбона, главнокомандующего в вышеупомянутых странах.
15 июня 1421 г.
(Печать с гербом де Монтескью; в первой части – два пояса, навершие – кабанья голова).
РЕЕСТР БАРТЕЛЕМИ ДЕ МОНТЕСКЬЮ.
Реестр мессира Бартелеми де Монтескью, рыцаря-башелье и девяти оруженосцев его окружения, представленный в Сермезе в 26 день марта 1426 года.
Рыцарь-башелье.
Вышеупомянутый мессир Бартелеми.
Оруженосцы.
Раймон Жильбер.
Бертранон де Ногаре.
Жеан де Камбре.
Ивар де Фит.
Гийемо де Мальвиль.
Жеан де ла Герр.
Рамонне де Кларак.
Жеан де Кастельно.
Гийом Фламбар.
КОРОЛЕВСКИЙ ПАТЕНТ, ДАННЫЙ В ТУРЕ,
20 АПРЕЛЯ 1465.
Известно, что наш возлюбленный и верный друг рыцарь Бертран де Монтескью, сеньор этого места, в возрасте восьмидесяти лет или около того, как и его предшественники, происходит с незапамятных времен от одного из домов земли Арманьяк, и всегда постоянно служил Его Величеству, как в его войнах, так и иначе, никогда не совершив ничего, достойного упрека; что, тем не менее, граф д’Арманьяк, под предлогом некоторых ложных обвинений, по ордонансу и распоряжению герцога де Бурбона и покойного г-на Жана Бюро, велел схватить его содержать в заключении на протяжении одного года, или около того, в замке Лектура, и потом в консьержери парламента Тулузы, где он оставался долгое время, и откуда был освобожден распоряжением покойного короля; посему, данным патентом его величество повелевает своим людям, заседающим в парижском парламенте, рассмотреть дело о предоставлении упомянутому де Монтескью полного личного удовлетворения, причем сам он может быть представлен своим доверенным лицом ввиду того, что ноги его парализованы. Данный патент подписан в Мулене Королем в его совете, и ниже – графом де Комменжем, г-ном Жаном д’Оне, Жаном дю Вержье и другими присутствующими.
ЗАВЕЩАНИЕ ЖАН-ЖАКА, СЕНЬОРА И БАРОНА ДЕ МОНТЕСКЬЮ.
(17 декабря 1569 г., нотариус Бротеро).
Во имя Отца, Сына и Святого Духа, Аминь. Жеан Жак де Монтескью, сеньор барон, проживающий в упомянутом Монтескью в епархии Оша в Гаскони, оглядываясь на скорбь и заботы, которые он претерпел на этом свете, и в преддверии путешествия, в котором он, скорее всего, умрет, когда придет его час, находясь в настоящее время больным в постели, в Сенаке возле Сента в Сентонже, тем не менее, здравый умом и разумом, желая спасти свою душу и позаботиться о имуществе, которое Богу было угодно ему даровать, составил свое завещание и огласил свою последнюю волю, из чего следует:
Во-первых, вверив свою душу Богу, Деве Марии и всем святым рая, он приказал, в случае его кончины, похоронить его тело в приходской церкви того места, где он скончается, и, во спасение его души, совершить, прочитать и учредить те или иные службы, какие будут угодны его наследникам; и дарует и передает вышеупомянутый завещатель, в полное, неотчуждаемое и безотзывное владение после своей смерти г-же Анне де Монтескью, своей сестре, жене г-на де Люппé, живущей в ла Серраде, все и каждое из владений, прав, титулов, претензий и рент, которыми он владеет и распоряжается по завещанию покойного благородного Жана де Монтескью, своего отца, бывшего при жизни сеньором бароном указанного места, по совокупности и каждое из его имущества, движимое, приобретенное и находящееся в общем пользовании недвижимое, где бы оно не находилось, известное или признанное как принадлежащее ему, за исключением того вышеупомянутого движимого имущества, которым вышеупомянутый господин завещатель хотел распорядиться особо, из коего мэтр Лоран …, его повар, должен получить скакуна, одного из лучших из тех, которые у него имеются и теперь находятся в его конюшне; и за добрые и полезные услуги, которые он ему оказывал и которые он еще надеется получить от него, дает ему и выделяет сумму в размере ста экю с любого из его вышеупомянутого имущества, которую следует выплатить за один раз; также дает Жану Борду, его комнатному слуге, другого скакуна из вышеупомянутой конюшни и другие сто экю за его заботу, старание и добрую службу; Пьеру, его конюху, дает и оставляет в вознаграждение за его службу сумму в сто двадцать турских ливров; также он хочет и поручает своим наследникам выплатить … Сертону, слуге недавно умершего благородного Франсуа де Монтескью, брата указанного завещателя, сумму в размере 160 экю, которую ему обещал вышеупомянутый Франсуа де Монтескью; также он хочет и поручает своим наследникам отсчитать и подарить Клоду …, его лакею, сумму в шестьдесят ливров и торжественную одежду, какую обычно носят его лакеи; также Пьеру …, тоже лакею указанного завещателя, хочет и дает ему сумму в десять экю и другой наряд того же цвета и подобный одежде вышеупомянутого Клода, все это следует дать за один раз, незамедлительно после кончины указанного завещателя, который так захотел и распорядился, и во всем остальном оный завещатель сказал, что доверяет доброй воле и честности его упомянутой сестры, которую в итоге он указал своей общей и единой наследницей своих владений, и в силу чего которой после его кончины могут и будут принадлежать все его права; хочет и предписывает сделать добрый и достойный подарок господину де Л…, своему доброму и верному другу, по усмотрению упомянутой сестры, своей наследницы, которую он просит и обязует выполнить это в точности и с легким сердцем. И чтобы сделать и исполнить и выполнить содержащееся в данном его завещании, назначает он исполнителем оного господина де Сепета, которого он просит соизволить взять на себя эти хлопоты и обязанности, и потому, что здоровье его очень плохо, и ему остается только дождаться часа, когда Богу будет угодно его призвать, и поскольку он имеет некоторое движимое имущество, багаж и лошадей, он просит и обязывает всех дворян его отряда и компании соизволить все оное собрать, доставить и передать его вышеупомянутой сестре, для чего произвести его учет и составить краткий перечень на момент его кончины. Помимо того он распорядился, чтобы все и каждый из его долгов и долги указанного покойного Франсуа де Монтескью, его брата, как известные по обязательствам и долговым распискам, так и не известные, были оплачены лицами, которые их увидят, признают, обнаружат и которым они будут предъявлены, и что касается неизвестных, он хочет и предписывает, чтобы те кому они будут предъявлены, оплатили их согласно утверждению тех, кто им их предъявит, для чего и сделана по его настоянию эта запись. И в подтверждение и узаконивания всего вышеизложенного, просит господина хранителя печатей с собратьями, находящегося в городе Сенте, приложить и скрепить вышеупомянутыми печатями вышеперечисленное, поскольку он хочет, чтобы оно было обязательным, принятым и выполненным согласно его форме и содержанию, обязанным к исполнению в целом и в частности и в соответствии с законом, ни в чем не отступаясь от вышеизложенного, как было записано и подтверждено мной, Оливье Бротерó, королевским нотариусом Сента, проживающим в Шерминьяке, в присутствии Мишона Жуффретó, Дени Фэйана, Мориса Бретона, Лио Жийé, Жаном Брено де Фенака и Пьера де Фарги, проживающих в Сенте, и Никола Дюваля из Шерминьяка, в седьмой день декабря года тысяча пятьсот шестьдесят девятого.
В регистрационной книге сделана запись, за подписью Ж. Жака де Монтескью, господина Жуффретó, как присутствующего, и Дюваля свидетеля, О. Бротерó, королевского нотариуса, о получении Дювалем свидетелем указанного завещания.
ДОСЛОВНАЯ ВЫПИСКА ИЗ РУКОПИСИ Г-НА ЛАМАЗАНА, СЕНЬОРА ДЕ КОРНАКА, ТОГО, ЧТО МОЖЕТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ ДОМ ДЕ МОНТЕСКЬЮ.
(Рукопись хранится в замке Корнак).
Читателям.
Вам, господа друзья мои, предназначена эта небольшая работа, которая хотя и не доставит вам большого удовольствия и удовлетворения, тем не менее, тема ее достаточно интересна. Я молю вас встретить ее доброжелательно и извинить недостатки автора, который трудился не для того, чтобы прослыть историком; но чтобы показать, что он не всегда жил в окрестностях своего дома, проводя время в веселье и праздности, как он, хвала Господу, живет теперь, а достойно служил королю и родине; и за то, что вам придется потратить на столь грубый, но очень правдивый труд часы вашего досуга, я готов служить вам весь остаток моих дней.
Ваш преданнейший слуга,
Безупречный кадет по имени Ламазан,
сеньор де Корнак.
Temporibus daris veri noscuntur amici:
Tempora si fuerint nubila, solus eris.
Не тайна, что доброе богатство - истинный друг
Говорят, что старой вино и старая монета и старые друзья обесценивают все остальное.
1. Первое рассуждение гасконского кадета по имени Ламазан, ныне сеньора де Корнака, о гражданских войнах во Франции, с 1563 г. по 1613 г., при королях Карле де Валуа и Генрихе III, и вплоть до царствования Генриха III де Бурбона.
(В этом рассуждении он рассказывает о нескольких походах, как на суше, так и морем на Мадейру. Здесь не упоминается о гг. де Монтескью; речь о них следует далее).
2. Рассуждения о смутных временах и гражданской войне во Франции против гугенотов, которая охватила множество городов в 1566 г., в которой я постоянно участвовал и был очень тяжело ранен.
Когда стало известно о вооруженном выступлении гугенотов, все гасконские компании, капитаны и другие, получив приказ короля, готовились выступить во Францию, и в том числе сеньор де Гондрен де ла Балетт и Дарн и другие, потому что гугеноты уже захватили несколько сильных городов и провели несколько очень важных операций против его величества. Оные сеньоры де ла Балетт и Дарн имели каждый по полку легкой кавалерии, которые они почти одновременно собрали для этого похода. Кроме того, у господина де Гондрена, деда нынешнего, была своя компания латников, в которой сьёр де Монтеспан, его сын, был лейтенантом, господин виконт де Сен-Жирон – прапорщиком, а г-н де Лан – знаменщиком, и которая состояла из цвета местного дворянства, хорошо вооруженного и снаряженного, а господин де Монлюк остался на месте как наместник короля, опасаясь больших беспорядков и выступлений гугенотов, которые и так уже захватили несколько городов в этой стране.
Полк господина де ла Балетта состоял из шести компаний легкой кавалерии, включая его собственных латников, которая была такой доброй и хорошо снаряженной, что и описать нельзя; а капитанами других компаний были сеньоры де Бидуé, Дорад, де Лимюль, также там была компания барона де Нюмора и компания испанцев, и все они состояли из бесстрашных молодых местных кадетов.
Силы господина Дарна были не менее прекрасны; его лейтенантом был господин де Лакассэнь из Кондома, господин де Сен-Лари – прапорщиком, господин де Дебез – знаменщиком, а маленький Куврепер – квартирмейстером. Господин де Сэа был лейтенантом господина де ла Балетта, господин дю Габарре его прапорщиком, господин де Триньян его знаменщиком и господин де Рукетт его квартирмейстером. В компании господина Дорада господин барон де Монтескью был лейтенантом, капитан Жансак из Комменжа его прапорщиком. В компании сеньора де Бидуé господин де Рамезан был его лейтенантом, и сьёр де Монфокон его прапорщиком, все это были отважные люди, удачно подобранные и хорошо снаряженные.
И прежде, чем эти компании выступили в поход, барон де Монтескью, лейтенант указанного сеньора Дорада, предложил мне присоединиться к нему, чтобы идти вместе с ними. У меня были другие планы, но поскольку он был лучшим из друзей всего нашего дома и моим лично, я ответил согласием и пообещал быть готовым при первом же приказе выступить, который вскоре последовал, когда вышеупомянутые войска объединились под Ажаном с отрядами дворян-волонтеров, откуда мы должны были направиться в Лимож на соединение с армией короля.
Тогда же Мсье, брат короля (Генрих III), был назначен командующим католических армий Франции, действующих против гугенотов, и наместником его величества во всем его королевстве...
Все собрались в окрестностях Труа в Шампани...
В то же время выдвинулись гугенотские аркебузиры, собравшиеся в единый плотный отряд и доставлявшие нам значительный урон, становившийся тем более опасным, чем дольше мы раздумывали; поэтому нам нужна была хорошая кавалерийская атака, ибо стояли они почти посреди своей армии. Тогда, не теряя времени, господин де ла Балетт, видя все это, выделил по семь кавалеристов от каждой компании, что составило около тридцати пяти человек, под командованием сеньоров барона де Монтескью и де Ламезана, одним из которых был я. Мы бросились прямо на них, и, видя наше приближение, они остановились и дали отпор, и среди них был один столь полный решимости, что дождавшись сьёра де Ламезана, убил его лошадь, причем так близко от него, что бросившись к вышеупомянутой лошади солдат выхватил шпагу и одним ударом поразил его оба бедра, не обращая внимания на то, что вышеупомянутая лошадь оказалась на нем, и никто не спешил ему на помощь, так как все были заняты другим, и первым, кто это заметил, был сеньор барон де Монтескью, который, бросился на него и прижал его к дереву, где никто не мог прийти ему на помощь, о которой тот молил на гасконском языке; он, конечно пощадил бы его, если бы не был уверен, что вышеупомянутый сьёр де Ламезан, все еще распростертый под своей лошадью, мертв, и потому он перезарядил свою аркебузу и застрелил его, не дав ему времени укрыться за деревом. Наконец, они были разбиты; это были солдаты Пиля, приведенные им из Гаскони. Вышеупомянутый сьёр де Ламезан был поднят, о нем хорошо позаботились, и уже через несколько дней он оправился от своих ран...
Армия двинулась на Шалон...
После заключения мира капитан Лабаллан предложил мне место прапорщика в его компании пешей гвардии короля, в которой я прослужил около шести месяцев или чуть больше, после чего господа бароны де Монтескью пригласили меня, предложив мне навсегда связать свою судьбу с их фортуной, что я и сделал, и оставив свой пост по их настоянию и просьбе, я вместе с ними возвратился в Гасконь.
Третья гражданская война во Франции, вспыхнувшая в апреле месяце 1569 года.
Но вот господин принц де Конде, видя, как мы приближаемся к нему, бросился на нас со всем своим войском, и нам, несчастной легкой кавалерии, досталось гораздо больше, чем другим, которые следовали за нами, так что почти все мы оказались на земле, некоторые, как господа де ла Балетт и Дарн, лишь потеряв своих лошадей, остальные, как сьёры де Дебиз, Доссен, де Ламезан, де Лакассэнь из Кондома и другие, не только остались без лошадей, но и сами они были тяжко ранены, и я в их числе: моя лошадь была убита, а сам я был ранен в оба бедра ударом длинной шпаги, пистолетным выстрелом в правое предплечье, руку, держащую поводья, пронзила длинная шпага, еще две пистолетные пули попали в нагрудник моей кирасы. Я был слишком тяжко ранен, чтобы прийти на помощь сьеру Дарну и другим моим друзьям, которых я видел на земле без чувств или умирающими.
Истекая кровью, я почти преодолел место побоища, как увидел двух приближающихся гугенотов в их белых плащах, которые также потеряли в бою своих лошадей, но сами не были ранены; один из них направился прямо к своим людям, а другой, выхватив шпагу, напал на меня, и я, после недолгой схватки, сумел одержать верх, так как мне повезло опрокинуть его на землю, и он сдался мне, хотя я и потерял много крови. Тут ко мне на помощь подошли сьёр де Сен-Лари, де Помпиньян и де Ла из Пардиака, что было весьма своевременно после столь жаркой схватки, и проводили меня до опушки небольшого леска, где были все лучшие хирурги нашей армии, и где уже были господин де Дебиз, тело которого было прострелено из пистолета, и другие, которых я перечислил. Обо мне позаботились не менее тщательно, использовав самые добрые средства.
После чего я удалился, сопровождаемый только моим пленником, который ни на минуту не оставлял меня, и еще одним добрым малым господина барона де Монтескью, которого он приставил ко мне, и который оставался со мной весь следующий день.
Бог не оставил меня в том положении, в котором я оказался; полагаю также, что без помощи моего пленника и того доброго малого я бы погиб, они сделали для меня все, что только может сделать человек для другого, оказавшегося в моем положении и при сложившихся обстоятельствах; сей пленник оказался славным и добрым дворянином, которого звали господин де Лигерé, который даже заставил меня несколько раз рассмеяться, хотя мне было совсем не до этого. В Жарнаке, где собрались войска и обосновался его превосходительство, все мои друзья были в большой тревоге, не зная, что со мною стало.
Итак, его превосходительство остановился в упомянутом Жарнаке, а все войска в его окрестностях, и сьёры барон де Монтескью, де ла Балетт и Дарн позаботились перевезти меня в этот добрый город и хорошо там устроить; они послали мне носилки с добрыми лошадьми, в сопровождении нескольких моих друзей, чтобы привезти меня, и вышеупомянутые сьёры де Сен-Лари и де Ла соизволили оказать мне честь, проводив меня до самого Жарнака, откуда они выехали. Меня разместили в доме, где уже находился господин де Фонтрай, который был взят в плен и ранен в этом сражении аркебузной пулей в ногу, которую ему отрезали в этот тот же день, и из моей комнаты это было очень хорошо слышно. В Жарнаке за мной очень хорошо заботились, но пока я был очень слаб.
После этого сражения гугеноты ушли довольно далеко от нас, сильно огорченные потерей г-на принца де Конде, своего вождя, который был поистине славным и отважным принцем, который никогда не упускал ни одной возможности, чтобы отличиться. Он был убит бравым гасконским дворянином пистолетным выстрелом в голову, и вместе с ним на поле битвы осталось две или три тысячи, которые теперь никогда не вернутся в свои дома.
Проведя несколько дней в упомянутом городе Жарнак, сьёры де ла Балетт и Дарн попросили у Его Превосходительства разрешения вернуться в Гасконь за пополнением и увести их компании, которое столь славно послужили, и которые теперь были расстроены и обессилены, потеряв слишком много людей и лошадей, и это им было позволено; и из-за плохих дорог и носилок с ранеными они двинулись из Жарнака по направлению к Барбезену, а оттуда в Ажан, где я провел несколько дней пока не смог сесть верхом; там я и оставил свои носилки, как и вышеупомянутые сьёры Дебез, Ламезан, Лакассэнь и другие. Так мы разошлись по домам.
Я обязан напомнить вам о г-не Дюссоне, привезенном вместе с нами на носилках, который был ранен в том же сражении в правое плечо пистолетной пулей, раздробившей кость; эта рана по дороге осложнилась настолько, что ему пришлось остановиться в Либурне, где он умер, к великой скорби всех, кто знал этого молодого дворянина, который был отважен, и которого ожидала великая судьба. Это был один из моих добрых друзей …
Продолжение сражения при Монконтуре.
И, не смотря на артиллерийскую пальбу, Мсье столь стремительно бросился на врага, что швейцарцы и другие батальоны остались далеко позади; но он был встречен залпом восьмидесяти или сотни конных аркебузьеров, которых поддержал большой отряд рейтар и стрелков, и которые столь отчаянно напали на его эскадрон, что добрались до штандарта и заставили отступить всех, кто последовал за его превосходительством, несмотря на противодействие герцогов де Лонгвиля, Таванна, Вилара, Карнавалера, оказанное им, и всех других, бывших с ним; под ним была ранена и пала лошадь, и он оказался на земле, но был незамедлительно поднят маркизом де Монтескью и бароном де Виларом, которые усадили его на другую лошадь, которая оказалась весьма кстати и вовремя, потому что раздался пушечный выстрел, который скосил пятерых из тех, кто шел перед ним; это был последний выстрел, произведенный в этот день из орудия, который враги называли Изгнание Мессы …
Обязанности, которые взял на себя Мсье, были велики и весьма значительны, и исполнены они были весьма достойно... Так получилось, что победа, которую мы одержали, стала пиком славы его превосходительства, а само сражение – одним из самых громких из тех, что когда-либо случались во Франции, когда враги потеряли от пятнадцати до шестнадцати тысяч человек…
… При осаде Сен-Жан-д’Анжели … числа того же 1569 года.
И еще раз потребовали от осажденных сдаться и вновь получили тот же ответ, что и прежде; и тогда собрали всю артиллерию и выдвинули ее на боевую позицию, и начали обстрел оборонительной башни, и продолжилась вышеупомянутая стрельба весь день, пока не была пробита большая и достаточная брешь; но наступившая ночь дала им возможность и время заделать и укрепить вышеупомянутую брешь. Обстрел начался с новой силой, и башня Бельар рухнула на землю, при этом некоторые были убиты или ранены; и продолжался вышеупомянутый обстрел до назначенного дня, когда брешь была признана достаточной, чтобы туда можно было въехать верхом; но они, наскоро забаррикадировав брешь, оказали самое яростное сопротивление, когда большой отряд дворян, сопровождаемых самыми отважными солдатами, попытался овладеть ею; те, поощренные присутствием короля и вельмож, которые его сопровождали, дошли до вышеупомянутой бреши; но она была так хорошо защищаем, что они, неся большие потери, были вынуждены отступить. По правде говоря, эта атака была предпринята без какого-либо приказа, а по инициативе нескольких командиров и дворян, как уже было сказано, которые увлекли за собой многих солдат: с ними даже не было знамени.
В время атаки брешь прикрывали две кулеврины. Господин барон де Монтескью при этом был ранен, и сьёр де Гитиньер тоже; вышеупомянутый сьёр барон (де Монтескью), с которым я не разлучался во время обстрела в ожидании штурма, был ранен в рот, и вскоре скончался к великой скорби и сожалению короля и Его Превосходительства, и также королевы-матери, поскольку он оказал им самые добрые услуги, и в том числе в сражении при Жарнаке, и в сражении при Монконтуре, и по приказу Его Превосходительства состоял при нем, сослужив ему добрую службу, доблестно сражаясь подле него и помогая ему подняться, когда его лошадь была убита под ним аркебузной пулей, как уже было сказано. Тяжела была потеря этого славного дворянина, и особенно для меня, ибо был он моим добрым и задушевным другом, и он, как и его брат, испытывали беспокойство, если долго не виделись со мной. В последний путь его, как капитана, сопровождали почетный эскорт швейцарской гвардии короля и большая толпа капитанов и дворян; место его погребения было выбрано Его Превосходительством, который при этом присутствовал и горько о нем сожалел, что я видел своими глазами.
Король и королева-мать, которые очень его любили, и также Мсье, собирались дать ему несколько почетных постов, о чем мне хорошо известно, так как об этом не раз говорилось, и, среди прочего, губернаторство в Байонне после ухода виконта д’Ортеза, который в то время собирался оставить этот пост, и, без сомнения, он стал бы кавалером королевских орденов и капитаном пятидесяти латников, что, в результате, привело бы его ко двору после этой экспедиции, если бы не случившееся с ним несчастье.
И затем, пока длилась упомянутая осада, г-н де Помпиньян, его брат, заболел дизентерией, которая свирепствовала в нашем лагере, и я не отходил от него до самого конца осады и при нашем возвращении в Гасконь, где он вскоре умер от этой болезни[4] …
После всего этого и претерпев столько мучений, я вернулся оттуда в нашу страну с сьёром де Помпиньяном, теперь, после смерти его брата, сьёром де Монтескью, в сопровождении других наших земляков, но мы не смогли сразу вернуться домой из-за его болезни дизентерией, а направились в Пор-Сен-Мари, где оставались несколько дней, после чего он был доставлен в замок Сомон, а оттуда – в Монтескью, где вскоре умер.
После его смерти я оставался в этом замке, поскольку дама де Монтескью, его сестра, вдова господина де Люпé, ставшая наследницей, попросила меня быть подле нее, так как ей стало известно о неких планах завладеть домами и землями и замком Монтескью, замышляемых несколькими дворянами на основании некоторых претензий и прав, и утверждающих, что женщины не в праве наследовать столь значительные владения и баронию Монтескью; и из-за сочувствия, которое я испытывал к этому делу, и имея некоторые возможности для сохранения ее прав, и чтобы оставить за ней дом, как за законной и единственной дочерью, я согласился это сделать, принимая также во внимание память о господах ее братьях, которые были моими добрыми друзьями. Я провел там некоторое время с несколькими из моих друзей, которых я пригласил на всякий случай, и мы организовали столь хорошую охрану, что, несмотря на все угрозы, не было предпринято ни одной попытки захватить нас, и все постепенно успокоились; из-за чего мне хотели объявить личную войну, но весь огонь ушел в дым; я не хочу называть никаких имен, так как впоследствии они стали моими добрыми друзьями, они ничем нам не навредили, да и были они людьми честными и достойными и позволили вдове мирно вступить во владение наследством, а меня оставили в покое. Я предпринял некоторые меры, о которых не хочу говорить.
Позже к вышеупомянутой даме де Монтескью посватался г-н Фабиан, последний сын г-на маршала де Монлюка, отец г-на графа де Кармана, и оный брак был чрезвычайно выгоден обеим сторонам, как одной, так и другой; я присутствовал при этом и сделал все, что в моих силах, в отношении г-на маршала де Монлюка, чтобы этот брак был заключен[5].
ЭПИТАФИЯ ДАНИЕЛЯ ДЕ МОНТЕСКЬЮ ДЕ ПРЕШАКА.
Anno Domini 1715, die 25 julij, œtatis anno octaginta quatuor, obijt, qui en hoc sepulchro jacet, illustrissimus, amplissimus atque generosissimus dominus Daniel de Montesquiou, dominus de Prechacq, Galiax, Bedat et Mauhic; in exercitibus. Regijs locum tenens generalis; ordinis equestris militaris regij sancti Ludovici commendator; civitatis Scelestadiensis, ex parte regis, gubernator; dilectissimus senesgallus d’Armagnac; civitatis Auxenis gubernator. Summâ cum prudentid, vigilantiâ, justitiâ et probitate, authoritatem à rege concessam in subditos pacificè exercebat. Qui obsequentissimus regi heroicis armorum factis bellicœ virtutis prœmia ardenter prosequens; devotissimus Deo, christianœ virtutis dona ardentiori zelo ambiebat. Non amiserunt gubernatorem Scelestadienses, sed patrem et protectorem, quem omnes lugent et lugebunt. Beati mortui qui in Domino moriuntur; itaque consolamini invicem in verbis istis. Vivat cum sanctis; œternâ luce fruatur. Amen.
Hoc monumentum curavit mœstissima domina uxor.
Это написано золотыми буквами на лицевой стороне вышеупомянутого камня, и его могила находится у основания алтаря.
Ветвь д’Артаньян[6].
19. Мано де Монтескью, сын Бартелеми, потомка баронов де Монтескью (у него был брат Бертран, родоначальник ветви де Марсан), умер в 1516 г.
Ж. Жакметта де Фонтэн де Фёдей.
20. Полон, оруженосец короля Наварры.
Ж. 1° Жакметта д’Эстен, дама д’Артаньян.
2° Клод де Терсак-Монберо.
21. Жан, сеньор д’Артаньян.
Ж. Клод де Базийяк.
22. Анри, наместник в губернаторстве Байонны.
Ж. Жанна де Гассион.
(У него был брат Арно, отец Жозефа, кавалера королевских орденов, умершего без потомства).
23. Анри, граф д’Артаньян.
Ж. Руфь де Фортанер де Монкоп.
(У него был брат Пьер, граф д’Артаньян, маршал Франции, умерший без потомства).
24. Пьер, граф де Монтескью, генерал-лейтенант.
Ж. Мари-Луиза-Жертруд Бомбар де Больё.
(Он имел братьев:
1° Луи, граф де Монтескью, принц де Раш.
Ж.. Луиза-Альфонсина де Берг.
2° Поль, граф д’Артаньян, отец графа и шевалье д’Артаньянов, умерших без потомства.
Ж. Анна-Элизабет Фиёль де Пон).
25. Анн-Пьер де Монтескью-Фезансак, маркиз де Монтескью, кавалер орденов Короля; канцлер ордена Св. Лазаря, первый оруженосец Мсье, брата Короля; главнокомандующий армии в Савойе в 1792 г., умер в 1798 г.
Ж. 1° Жанна-Мари Окюар де Монфермей;
2° N. де Манжевиль, вдова в 1 браке N. де Серийи, и во 2 – N. де Панжа.
1° Элизабет-Пьер, его наследник.
2° Анри, о котором будет сообщено после его старшего брата.
3° Анна-Луиза, жена Анна-Франсуа, маркиза де Ластика.
26. Элизабет-Пьер, граф де Монтескью-Фезансак, министр в Саксонии в 1792 г., председатель законодательного корпуса в 1808 г., великий камергер императора Наполеона, сенатор, пэр Франции в 1814 г., кавалер большого креста ордена Почетного легиона, умер 4 августа 1834 г.
Ж. Луиза-Франсуаза ле Телье де Монмирай, с 1780 г.
1° Шарль Эжен, его наследник.
2° Анатоль, о котором будет сообщено после его брата.
3° Альфред, то же.
27. Шарль-Эжен де Монтескью-Фезансак, барон империи, полковник кавалерии, камергер Его Величества императора Наполеона, офицер Почетного легиона, умер в 1811 г.
Ж. Алина д’Аркур.
1° Поль, маркиз де Монтескью-Фезансак, умер без потомства.
2° Эжен де Монтескью-Фезансак.
Ж. Элиана де Сипьер.
1. Алина.
2. Матильда.
3. Жанна.
4. Пьер.
3° Алина де Монтескью-Фезансак, жена Альдонса, виконта де Геруля.
27. Анатоль де Монтескью-Фезансак, граф де Монтескью, адъютант Наполеона, генерал-майор, великий офицер Почетного легиона, почетный кавалер королевы Франции.
Ж. Элоди де Монтескью, его двоюродная сестра.
1° Наполеон-Луи де Монтескью, лейтенант кавалерии.
Ж. Элизабет Кюйр-Перрон.
1. Мари.
2. Одон.
3. Бертран.
4. Рауль.
5. Бернар.
2° Тьерри.
Ж. Мари дю Ру.
Элиза.
3° Владимир.
27. Альфред-Феликс де Монтескью-Фезансак, командир эскадрона в отставке.
Ж. Мадлен-Барба Кюйр-Перрон.
1° F.-Zilia[7], родившаяся 6 октября 1818 г., жена Франсуа Лакюе, графа де Сессака.
2° P.-Y.-X.-Edgar, родившийся 24 марта 1820 г.
3° A.-M.-F.-Gonzalve, родившийся 14 декабря 1821 г.
4° M.-L.-M.-Cécile, родившаяся 5 апреля 1823, жена Жерара Лакюе, виконта де Сессака.
5° F.-M.-V.-Arsieu, родившийся 14 августа 1825 г.
6° M.-E.-Раймон, родившийся 30 августа 1827 г.
7° J.-M.-F.-Артюр, родившийся 16 июля 1829 г.
8° M.-J.-F.-S.-Ludovic, родившийся 14 ноября 1831 г.
26. Анри, граф де Монтескью-Фезансак, капитан-полковник Швейцарской гвардии графа д’Артуа, затем – камергер Его Величества императора Наполеона.
Ж. 1° Огюстина Дюплей де Баканкур.
2° Луиза Хаммет.
1° Пьер-Фрасуа-Анри, виконт де Монтескью, родившийся 24 октября 1793 г.
Ж. Селина де Морней, с 6 апреля 1818 г.
(У него есть сын Фернан.)
2° Элоди, жена Анатоля де Монтескью, своего двоюродного брата.
3° Зоé, жена Арриги, герцога Падуанского, с 1812 г.
Ветвь де Марсан[8].
19. Бертран I де Монтескью, сын Бартелеми, потомка баронов де Монтескью.
Ж. 1° Мари де Гот де Руйяк.
2° Габриель де Белькастель.
20. Пьер I.
Ж. Аньес де Люпé.
21. Жан I, сеньор де ла Серр.
Ж. Жанна де Лассерен.
(У него был старший брат Франсуа, сеньор де Марсан, который оставил только дочь).
22. Бертран II, сеньор де ла Серр.
Ж. 1° Жакметта де Сурбьер.
2° Жанна де Менье.
23. Жан II, сеньор де ла Серр.
Ж. Жанна де Серр де Субессан.
(Он имел брата Жан-Жака.)
24. Бертран III.
Ж. Шарлотта де Савер де Марсан.
25. Жан-Франсуа, сеньор де Марсан.
Ж. Калиста де Безоль де Краст.
26. Пьер, граф де Марсан.
Ж. Жакетта де Буссо-Кампель.
27. 1° Филипп, граф де Марсан, затем – граф де Фезансак, умер без потомства.
2° Марк-Антуан, граф де Монтескью-Фезансак.
Ж. Катрин де Нарбонн-Лара.
28. Филипп-Андре-Франсуа де Монтескью-Фезансак, граф де Фезансак, генерал-лейтенант в отставке, умер 17 февраля 1833 г.
Женат с 1783 г. на Луизе-Жозефине де ла Лив, дочери Анжа-Лорана де ла Лива, вводителя послов, и Мари-Луизы де Неттин.
(У него были братья:
1° Франсуа-Ксавье-Марк-Антуан де Монтескью-Фезансак, вначале генеральный представитель духовенства, затем – министр внутренних дел в 1814 г., пэр Франции в 1815 г., командор ордена Святого Духа; возведен в герцоги, с правом передачи титула по наследству Раймону-Эмери-Филиппу-Жозефу, своему племяннику; умер 5 февраля 1832 г.
2° Франсуа-Жозеф, шевалье де Монтескью-Фезансак, генерал-лейтенант в отставке, командор ордена Людовика Святого; умер 7 июня 1836 г.).
29. Раймон-Эмери-Филипп-Жозеф[9], виконт де Монтескью-Фезансак, родившийся 26 февраля 1784 г.; генерал-лейтенант армий Короля, командор орденов Людовика Святого и Почетного Легиона; получил титул герцога де Фезансака после смерти своего дяди, аббата герцога де Монтескью. Пэр Франции с 11 ноября 1832 г. 18 апреля 1808 г. женился на Анриетте Кларк, дочери Анри-Жака-Гийома Кларка, герцога де Фельтра, и Элизабет-Кристины Александер. (Он имел брата Альфонса-Марка-Антуана).
30. Роже-Эмери де Монтескью-Фезансак, граф де Фезансак, шеф эскадрона штаб-квартиры, родившийся 13 апреля 1809 г., с 5 января 1837 г. женат на Гаспарине-Урсуле-Иде де Фенгерлен-Бишенжан.
(У него были братья и сестры:
Ришар-Филипп и Раймон-Анри, умерли молодыми.
Луиза-Матильда де Монтескью-Фезансак, родившаяся 16 августа 1811 г., с 8 июля 1830 г. жена Мориса, виконта де Флавиньи.
Ориана-Анриетта де Монтескью-Фезансак, родившаяся 16 ноября 1813 г., с 16 ноября 1836 г. жена Огюста, виконта де Гуайона).
31. Филипп-Андре-Эмери-Шарль де Монтескью-Фезансак, родившийся 26 сентября 1843 г.
Мари-Мадлен-Шарлотта, родившаяся 19 января 1846 г.
Расписки.
Мы, Бертран де Монтескью, квартирмейстер компании господина де Монлюка, признаем, что получили от мэтра Этьена де Брэ, советника короля и его ординарного военного казначея, сумму в сто тридцать семь турских ливров монетами по дюжине, назначенную нам вышеупомянутым сеньором за наше положение квартирмейстера и латника вышеупомянутой компании в течение квартала, а именно – апреля, мая и июня тысяча пятьсот семьдесят второго года, что составило сто тридцать семь турских ливров, что и были получены нами целиком и полностью, в чем мы выдали вышеупомянутому казначею де Брэ данную расписку. В подтверждение оной мы подписали ее собственноручно и скрепили печатью с нашем гербом, в одиннадцатый день ноября тысяча пятьсот семьдесят второго года.
Подписано: Б. де Монтескью.
(На бумаге оттиск: первая часть чистая; во второй два шара вертикально, как у баронов де Монтескью).
Мы, Бертран де Монтескью, сьёр де ла Серр, квартирмейстер ордонансной компании короля в пятьдесят копий, сведенной к тридцати, порученной и возглавляемой сьёром Фабианом де Монлюком, сьёром де Монтескью, признаем, что получили от мэтра Этьена де Брэ, советника короля и его ординарного военного казначея, через Бениня ле Менетрие, раздатчика жалования компании тяжелой кавалерии и его клерка, за прошедший квартал, а именно – январь, февраль и март тысяча пятьсот семьдесят третьего года, сумму в сто тридцать семь турских ливров и десять солей тестонами по двенадцать солей и шесть денье в каждом, назначенную нам за наше положение квартирмейстера и латника вышеупомянутой компании за прошедший квартал, а именно – январь, февраль и март, и согласно ордонансу монсеньера герцог д’Анжу, брата короля и его генерального наместника, представляющего его персону во всех его королевствах и землях, им подчиненных, оную сумму в сто тридцать семь турских ливров и десять солей мы получили целиком и полностью, в чем мы выдаем вышеупомянутому военному казначею нашего сеньера короля расписку; и, подтверждая оную, мы подписываем ее собственноручно и скрепляем печатью с нашим гербом, в городке Angolyn возле Ла Рошели, в лагере, расположенном там, и где с прошедшего января стоит на квартирах вышеупомянутая компания, в 14 день апреля тысяча пятьсот семьдесят третьего года.
Подписано: Б. де Монтескью.
(Печать, подобная вышеупомянутой).
ВЫДЕРЖКА ИЗ СУДЕБНЫХ ВЕДОМОСТЕЙ. – 1783 г.
№ 31.
БОЛЬШАЯ ПАЛАТА.
Дело между гг. де Монтескью, представленными г-ном Трейяром, и сьёрами де ла Бульбен, представленными гг. Полверелем, де ла Маль и Анри.
УЗУРПАЦИЯ ИМЕНИ.
Это дело вызвало большой ажиотаж, как в палате прошений, так и в большой палате; мало когда в этих судах видели такой необычайный наплыв граждан всех положений. Вначале казалось, что общественное мнение разделилось; но, по мере того, как адвокат маркиза де Монтескью (г-н Трейяр) привел свои доводы, сомнения рассеялись, и постановление, о котором мы собираемся сообщить, было вынесено практически единогласно.
Дом де Монтескью один из самых старинных в королевстве. Он разделился на несколько ветвей, которые ныне объединились, чтобы отвергнуть притязания семьи, которая, под предлогом брака с девицей по имени де Монтескью Сентрай, вначале добавила к своему имени имя де Монтескью, а теперь, вооружившись некоторыми свидетельствами о браке, крещении и погребении, захотела заставить признавать себя во всеуслышанье.
Этими претендентами на имя де Монтескью были сьёры де ла Бульбен, родом из Ажана. Для большей ясности мы собираемся привести здесь их генеалогию в том виде, как она представлена в памятной записке г-на Трейяра, написанной им для дома де Монтескью.
Жан де ла Бульбен, первый этого имени, сын Бернара де ла Бульбена, горожанина Ажана, и Франсуазы Эпрац, его жены, женился в 1603 г. на Жаклин Лашез. Он был владельцем дома, расположенного в Ажане на улице Сомон, фьефа Гайярдé, фермы Госсан и нескольких виноградников в местечке, именуемым Тутераль.
Жан де ла Бульбен, второй этого имени, сын Жана де ла Бульбена и Жаклин Лашез, женился в 1643 г. на Жанне де Монтескью-Сентрай. Его отец передал ему, по брачному контракту, ферму Госсан и виноградники в Тутерале; Жанна де Монтескью овдовела в 1653 г. и в 1655 г. вторично вышла за сьёра Делá де Ламота.
Жан де ла Бульбен, третий этого имени, сын Жана де ла Бульбена и Жанны де Монтескью-Сентрай, в августе 1667 г. женился на Анне де Мелé. Он фигурирует в документах как сьёр де Гайярдé. Он продолжает пользоваться арендой фермы Госсан, виноградниками в Тутерале и домом на улице Сомон. Анна де Мелé, его жена, овдовев в 1682 г., в 1685 г. вторично вышла за сьёра Дарбьё де Помпá.
Франсуа де ла Бульбен, сын Жана де ла Бульбена и Анны де Мелé, в 1697 г. женился на Анне де Кампмартен. Сьёры де ла Бульбен именуют его своим дедом; именно он, считают они, воспользовавшись сложившимися обстоятельствами, первым добавил к своему имени имя де Монтескью, тем не менее в некоторых документах он заявлял, что его отец и все его предки по отцу были ла Бульбенами. В 1693 г. он продал виноградники в Тутерале, в 1698 г. – ферму Госсан, но всю свою жизнь владел домом на улице Сомон, и фьефом или доменом Гайярдé.
Жозеф де ла Бульбен, сын предыдущего, в 1747 г. женился на Мари-Мадлен де Сен-Коломб де Турнад. Он является отцом сьёров де ла Бульбен, участников данного процесса; он родился в 1698 г. Этот Жозеф де ла Бульбен был владельцем дома на улице Сомон, и у него был брат, ныне здравствующий, который при разделе получил фьеф Гайярдé.
Как только Франсуа де ла Бульбен, дед участников процесса, принял имя де Монтескью, он позаботился закрепить его за своими детьми в их актах крещения, в их брачных контрактах и актах погребения: отсюда и заявление сьёров де ла Бульбен о том, что они намерены носить имя своего отца и их самих, данное им при их рождении.
Сьёров де ла Бульбен, именующих себя де Монтескью, было несколько братьев. Второй из них, который был аббатом, получил бенефицию от г-на епископа Сарлá, который носил имя де Монтескью Пуалобон, и который признал его своим родственником. Утверждают, что этот аббат де Монтескью ла Бульбен, для придания себе веса в церковной иерархии, уговорил его признать и его братьев. В результате он получил от покойного г-на епископа Сарлá рекомендательное письмо для различных членов дома де Монтескью.
Когда аббат де ла Бульбен явился к маркизу де Монтескью с этим письмом, маркиз, которое был уверен, что знает все ветви своего дома, ничего не знал про эту новую ветвь; и, прежде чем признать его своим родственником, он заявил ему, что намерен как следует изучить его лично, его положение и его генеалогию.
В результате маркиз узнал о существования семьи де ла Бульбен из Ажана, которая благодаря браку происходила от женщины из дома де Монтескью-Сентрай, но которая не имела никаких прав на это имя. Маркиз, насколько мы знаем, предложил аббату свои услуги, как родственнику по женской линии, но под именем ла Бульбен и при условии впредь пользоваться только своим настоящим именем. Утверждают, что аббат де ла Бульбен вначале был готов довольствоваться этим, и даже признавал это в письмах, которые были затребованы и представлены на процессе; но, поразмыслив, он понял, что даже несмотря на предложения маркиза, он, под именем де ла Бульбен, не сможет так быстро продвигаться на церковном поприще, как это хотелось ему и всей его семье, тогда он вознамерился продолжать носить имя де Монтескью и добиться признания прав на это.
Свои претензии он основал на генеалогии, которую мы привели. Но сьёры де ла Бульбен упоминали только своих отца и деда, умерших и похороненных под именем де Монтескью ла Бульбен.
Трудность состояла в том, чтобы найти выписку о крещении их деда, Франсуа де ла Бульбена Монтескью, в которой он упоминался бы под этим именем, что могло бы подтвердить его происхождение от де Монтескью. Вместо этого, они предъявили некое сообщение от апреля 1671 г., где этот Франсуа де Монтескью ла Бульбен был назван сыном Жана де Монтескью ла Бульбена и Анны де Мелé, женившихся в марте 1671 г., что видно из брачного контракта от 11 марта вышеупомянутого года.
Далее, они объявили этого Жана де Монтескью ла Бульбена, мужа Анны де Мелé, сыном Франсуа де Монтескью и Катрин ла Бульбен, женившихся в 1641 г., по желанию и с согласия его отца, Жан-Жака де Монтескью Сентрая, присутствующего при заключении контракта.
Наконец, этот Франсуа де Монтескью, муж Катрин ла Бульбен, обязанный согласно брачному контракту, как они говорили, присоединить имя де ла Бульбен к имени де Монтескью, был сыном Жан-Жака де Монтескью-Сентрая и Анны де Монлезен, женившихся в апреле 1615 г.
Меж тем гг. де Монтескью утверждали, что на самом деле брак предка сьёров де ла Бульбен с Жанной де Монтескью-Сентрай был единственной связью меж их домами. В свою очереди сьёры де ла Бульбен настаивали, что брак их предка с Катрин ла Бульбен, из-за которого он был вынужден добавить имя ла Бульбен к своему, был единственной причиной того, что в имя, которое они носят, входит это дополнение; но, чтобы поддержать эту версию, им надо было бы предоставить соответствующие акты крещения, брачные контракты и акты погребения, подтверждающие их генеалогию. Они ловко обошли молчанием документы, которые могли разрушить всю систему их доказательств; но гг. де Монтескью предоставили подлинные акты, которые, с одной стороны, разрушили все связи той генеалогии, которая, согласно сьёрам де ла Бульбен, связывала их с де Монтескью, а с другой неоспоримо привязали их отца и деда, признаваемых сьёрами де ла Бульбен, к семье де ла Бульбен.
И, действительно, гг. де Монтескью подтвердили многими документами, что у Жан-Жака де Монтескью-Сентрая (так называемого родоначальника их оппонентов) не было сыновей от его брака с Анной де Монлезен; что Франсуа де Монтескью, их сын, никогда не существовал; что брачный контракт этого Франсуа де Монтескью и Катрин де ла Бульбен, составленный в 1641 г., как утверждают, по желанию и с согласия отца жениха, присутствующего при его заключении, весьма сомнителен, так как отец умер в 1638 г.
Гг. де Монтескью утверждали также, что отец и дед сьёров де ла Бульбен происходили из семьи ла Бульбен согласно генеалогии, приведенной выше; что семейные акты о разделах, соглашениях, продажах и дарениях вышеупомянутых отца и деда, подтверждают это с наибольшей очевидностью.
Сьёры де ла Бульбен попытались использовать последнее средство, подав в суд заявление о рассмотрении подлинности документов, как представленных ими, так и господами де Монтескью, и пока длится этот новый процесс за ними должно быть оставлено имя де Монтескью. Но гг. де Монтескью заявили, что и тех документов, подлинность которых не вызывает никакого сомнения, вполне достаточно, чтобы доказать очевидную несостоятельность претензий их противников и позволить судьям вынести окончательное решение; они даже попросили занести в протокол заседания, что они не намерены использовать в свою пользу документы, вызывающие малейшее подозрение в их подлинности. Размер нашей газеты не позволяет нам привести краткое содержание всех этих документов; мы лишь отсылаем желающих к большому списку, сделанному по запросу г-на Трейяра для четырех ветвей дома де Монтескью.
Наконец сьёры де ла Бульбен убедились, что проиграли дело; тогда они обвинили маркиза де Монтескью и его соучастников, не допустивших, чтобы им присудили право на имя де Монтескью, в том, что документы, представленные ими, тоже не совсем убедительны и не доказывают их происхождения, постаравшись, тем самым, бросить тень на их происхождение и их родственные связи. Такой поворот дела вынудил г-на Трейяра раскрыть всю непоследовательность поведения и системы доказательств сьёров де ла Бульбен. Они представились, говорил он, как де Монтескью, именовавшиеся вначале ла Бульбенами, оправдывая свои претензии только документами, вызывающими подозрения у любого генеалогиста. Маркиз де Монтескью посчитал необходимым опровергнуть их; весь дом де Монтескью объединился, чтобы отвергнуть их. Как такое можно было допустить? Маркиз де Монтескью недостаточно знатен, заявили они. Значит, если бы он признал их, его знатность была бы вне всякого сомнения, а если отверг, то нет? Он не представил, утверждают сьёры де ла Бульбен, никаких своих документов; но разве владения, принадлежащие как ему, так и его предкам, общеизвестные всем и каждому, не являются самым надежным гарантом дома де Монтескью? Это утверждение основано на доказательствах, самых распространенных, используемых в самых важных вопросах. Ничто не может его опровергнуть. На владении основано все общество. Ослаблять значение владения, это означает расшатывать основы самого общества.
Но напрасно, продолжал г-н Трейяр, сьёры де ла Бульбен захотели бы обратиться к тем же принципам в пользу своего так называемого владения. Оно не подтверждается никакими документами, и, более того, приведенные ими документы, опровергают их утверждение. Их владение, таким образом, не более, чем химера, и это следует из их собственного признания: в 1777 и 1778 гг. они писались как ла Бульбены, в 1761 г. их отец писался как ла Бульбен, в 1737 г. их дед собрал все документы ла Бульбенов; еще ранее, при некоторых обстоятельствах, он заявлял, что является ла Бульбеном, и никогда не владел никаким иным имуществом, кроме имущества ла Бульбенов, которым, кстати, до сих пор владеют его внуки, одна из сторон в данном процессе. Впрочем, предоставление сьёрами де ла Бульбен своих документов в прокуратуру свело на нет все протесты, которые они могли бы заявить, проиграв дело против гг. де Монтескью. У сьёров де ла Бульбен в прокуратуре был légitime contradicteur[10], и они сами назначили экспертов для своих документов; тогда как гг. де Монтескью не доверили свои документы людям, на которых могли оказать давление, и передали их на рассмотрение г-ну генеральному адвокату.
Этому процессу было уделено особое внимание; он состоял из одиннадцати судебных заседаний и сопровождался несметным числом памятных записок, опубликованных обеими сторонами, чтобы ознакомить публику со всеми подробностями этого дела, продолжать описание которого нам не позволяют размеры нашей газеты. Г-н генеральный адвокат Сегье, в четырехчасовом выступлении, внес наибольшую ясность во все тонкости этого дела, и мы сожалеем о том, что не сумеем привести здесь самые значительные части речи этого красноречивого юриста.
Наконец, после совещания на месте, 31 июля 1783 г. парламент вынес решение, которое приведено ниже, и которое полностью соответствует выводам г-на генерального адвоката:
«Суд, рассмотрев соответствующие заявления сторон, признал претензии и протест недействительными; для уточнения и выявления главного были выслушаны третьи лица сторон, участвующих в деле. Признавая вышеупомянутое требование, по заявлению стороны, представленной г-ном Трейяром, совместно с заключением генерального прокурора, вышеупомянутой стороне, представленной г-ном Трейяром, предоставляется затребованный ею акт о том, что они не намерены использовать в свою пользу оба документа, заподозренных в подделке. Не считая обоснованными документы, предъявленные стороной, представленной гг. де ла Малем, Пловерелем и Анри, запрещается упомянутой стороне использовать в будущем имена и гербы стороны, представленной г-ном Трейяром, и называть себя, прямо или косвенно, потомками по мужской линии предков вышеупомянутой стороны, представленной г-ном Трейяром.
В результате разрешается вышеупомянутой стороне, представленной г-ном Трейяром, требовать вычеркивания имени Монтескью из любых регистров крещений, браков и погребений, и любых актов, в которых вышеупомянутая сторона, представленная гг. де ла Малем, Пловерелем и Анри, могла использовать имя де Монтескью, и делать ссылки на полях вышеупомянутых регистров и копиях актов о настоящем решении; для чего все хранители вышеупомянутых регистров и актов обязаны их представлять; поступая так, они снимают с себя ответственность; предоставить генеральному прокурору перечень заявлений и протестов, сделанных против имени и достоинства Фезансак и барона Арманьяка, составленный членами стороны, представленной г-ном Трейяром, по различным запросам, используемых в процессе, и все опровержения их с вышеупомянутой стороны, представленной г-ном Трейяром; все резюме стороны, представленной гг. де ла Малем, Пловерелем и Анри, считать недействительными отныне и впредь; позволить упомянутой стороне, представленной г-ном Трейяром, опубликовать и распространить данное решение за счет судебных издержек; взыскать с вышеупомянутой стороны, представленной гг. де ла Малем, Пловерелем и Анри, судебные издержки за основное обращение, апелляции и требования; остальные требования, цели и претензии сторон рассмотреть во внесудебном порядке».
Гг. де Монтескью присоединили к своему имени имя Фезансак в силу разрешения[11], данного королем, подтвердившего признание доказательств их происхождения от графов Арманьяка, представленных Его Величеству в 1777 г.
Г-н генеральный адвокат Сегье перечислил все документы дома де Монтескью, которые устанавливают их генеалогию и подтверждают их прямое происхождение от Раймона-Эмери де Монтескью, жившего в одиннадцатом веке, примерно с 1091 г. и вплоть до наших дней. Он отметил, что разрешение носить имя де Фезансак было дано только письмом министра, написанного по распоряжению короля маркизу де Монтескью, и что не имелось патента, направленного в парламент: в связи с этим судья предпочел не упоминать этих обстоятельств при вынесении решения. Очевидно, что это умолчание не может запретить членам дома де Монтескью носить имя де Фезансак, и ничем не ущемляет их законные права.
Нас уверили, что решение было принято единогласно. Этот процесс чрезвычайно напоминает процесс маркиза де Креки, о котором мы рассказывали ранее в нашей газете. После этих двух процессов, которые вел один и тот же защитник, и с одинаковым успехом, вряд ли нас в скором будущем ожидает нечто подобное.
Прокуроры сторон – мэтр Буржуа от гг. де Монтескью; мэтр Пепен от сьёров де ла Бульбен.
